Алексей Макаркин Летом 1940 года Уинстон Черчилль обещал растерянным от военных успехов нацистов согражданам кровь, пот и слезы. Владимир Путин в ходе телеобщения обещает россиянам прямо противоположное – отказ от повышения пенсионного возраста и дополнительные выплаты особо одаренным школьникам и студентам.
Призыв к терпению перед лицом испытаний возможен, когда общество не видит другого выхода – как это было в самом начале 90-х годов, когда россияне от полной безнадежности были готовы смириться даже с Гайдаром (правда, на непродолжительное время). Современное российское общество не воспринимает не только что-либо, похожее шок, но даже унылую констатацию того, что вам хуже не будет. Оно желает, чтобы было не хуже, а лучше, пусть и не сразу. Такие настроения связаны с экономическим ростом, плюсы от которого хотели бы получить все россияне, а не только успешные жители крупных городов.
Кремль внешне оказался перед выбором: или непопулярные реформы, или популистские обещания. Но есть ведь и третий путь – проводить реформы (стараясь не называть их так – само слово «реформа» прочно дискредитировано в российском общественном сознании), но при этом в публичном пространстве подчеркивать не просто нейтральные, а сугубо позитивные, имиджево выигрышные стороны предлагаемых мероприятий.
Неудивительно, что Кремль в последнее время в рамках этой стратегии делает ставку на публичные выступления президента, который «раздает подарки» врачам и учителям, военнослужащим и ученым. Высокий рейтинг президента гарантирует внимание к его словам и более высокое доверие общества, чем в том случае, если бы в роли отцов-благодетелей выступали министры или депутаты.
В первый раз новая оболочка реформ была наглядно продемонстрирована, когда Путин выступил перед министрами и парламентскими лидерами с перечнем ярко социально окрашенных национальных проектов. Тогда далеко не сразу и не все наблюдатели обратили внимание на то, что президент не отказался ни от одной из реформ, вызывавших оживленную полемику и в обществе в целом, и в профессиональных корпорациях в частности. Повышение зарплат врачам общей практики вполне вписывается в контекст принципиальной ставки именно на этот отряд медиков, которая предусмотрена зурабовской реформой. Повышение доходов ученых будет сопровождаться сокращением их числа. И так далее.
По сути дела, та сторона реформ, которая раньше была лицевой, все более становится оборотной. Основное их содержание максимально затушевывается, проведение растягивается и регулируется не столько «громкими» законами (по поводу которых оппозиция в Думе может сказать хотя бы свое «фэ»), сколько малозаметными подзаконными актами – как это было только что с фактическим переходом на стопроцентную оплату услуг ЖКХ в следующем году.
Та же логика прослеживается и во вчерашнем общении Путина с народом. Президент говорил преимущественно о приятном, о том, что от него ожидает услышать аудитория. О том, что власть поддержит инновационные вузы, а Россия и впредь будет разрабатывать высокоточное оружие. Что она же поможет беспризорным детям и бесквартирным молодым семьям. Разберется с игорным бизнесом и не позволит безудержно расти ценам на бензин. Показательно, что «большие» общеполитические проблемы заняли в ходе общения с народом сравнительно второстепенное место, что неудивительно. Прошли те времена, когда людей живо интересовали проблемы мировой революции, равно как и особенности расстановки сил в верхах. Теперь самое главное – это личные проблемы, семейная жизнь, работа и перспективы на будущее. Прямая линия с президентом наглядно все это продемонстрировала.
При этом, исключая отдельные, специально подготовленные «импровизации» (типа обещания не рассматривать вопрос о судьбе ставропольского губернатора, пока он не осчастливит водопроводом некое село), в большинстве случаев Путин воздерживался от классической формы популизма, то есть от раздачи безответственных и не обеспеченных финансовыми ресурсами обещаний. Напротив, он встал на стражу Стабфонда, заявив в духе официальной и не слишком популярной позиции Минфина, что он служит для сдерживания инфляции, а не для решения социальных вопросов. Таким образом, речь идет о рациональном, тщательно просчитанном включении популистского элемента во властную риторику, что, как уж отмечалось, не противоречит общей логике реформ.
Общение президента с народом давно уже является общенациональным сеансом политической терапии. Конечно, с точки зрения оппозиции, это является профанацией самой идеи обратной связи власти и общества. Разумеется, наиболее неудобные вопросы отсеивались, а «незапланированные» собеседники отсекались от эфира – иногда, насколько можно судить, весьма грубо, как это произошло в Воркуте с местными правдолюбцами, которых жестко не допустили к общению с президентом. Но необходимо отметить, что, пока мировые нефтяные цены находятся на запредельном уровне и власть способна выполнять свои обязательства по выплатам пенсий и зарплат, такая президентская терапия будет давать позитивный для власти эффект.
Дарья Гармоненко 
