Опрос подготовила Глеб Павловский, президент Фонда эффективной политики
═
Беслан задумывался и организовывался как демонстративный акт геноцида. Это редко бывает. Геноцид обычно скрывают. Это, конечно, новый страшный опыт, который меняет сознание людей, национальное самосознание. После этого нация не остается прежней. Это главное, принципиальное отличие. Задача террористов в этом и состояла: превратить людей в невменяемое, топчущее друг друга стадо. Они этого не скрывали. И в этом смысле они понятны. Их просто надо убивать┘ Но вставать на сторону этих убийц – все равно, что защищать мародеров в Новом Орлеане, которые насилуют и грабят выживших. С моей точки зрения, люди, которые терзают этих матерей своими политическими задачами, аналогичны этим мародерам.
═
Геннадий Гудков, депутат Госдумы
═
Огромное количество жертв, огромное количество детей и, к сожалению, огромное количество ошибок со стороны штаба на фоне сложных межнациональных отношений. На Кавказе люди имеют долгую память, и поэтому последствия этой трагедии и более ужасные, и более длительные. Если во время захвата «Норд-Оста», нужно отдать должное штабу, удалось спасти большую часть жертв, то в данном случае массовую трагедию предотвратить не удалось. Это может привести к очередной эскалации обострений. Очень надеюсь, что подобного не произойдет, но потенциальная опасность такая существует. С учетом напряженности отношений на Кавказе там могут произойти такие события, что и всю Россию потрясут. Задача федерального Центра и местных властей в этой ситуации – не просто рассказать всю правду (думаю, парламентская комиссия сумеет добыть эту правду и доложить ее обществу), а принять политическое решение о проведении глубинной серьезной реформы правоохранительных органов и спецслужб. Иначе рано или поздно мы опять наступим на те же грабли.
═
Станислав Белковский, директор Института национальной стратегии
═
Я считаю: резонанс не стихает потому, что на бесланскую трагедию наложилось крайне безнравственное поведение власти. Власть цинично использовала бесланскую трагедию для осуществления антифедеративного переворота, который не имел никакого отношения к причинам и механизмам теракта в Беслане. И власть не сделала ничего, чтобы оправдаться перед народом. Ни один представитель власти не понес ответственности за случившееся. Естественно, пока справедливость не будет восстановлена, эта рана будет кровоточить.
═
Ирина Хакамада, лидер движения «Наш выбор»
═
Беслан был самым страшным событием, потому что мог взорвать весь Северный Кавказ, этот теракт носил стратегических характер. Во всем остальном он повторил ошибки власти. Кроме того, процесс носит кумулятивный характер: гражданское общество, которое сформировало комитет жертв «Норд-Оста», оно уже в Беслане в виде комитета «Матери Беслана» получило более жесткое политическое оформление. И еще одно отличие – по «Норд-Осту» была запрещена комиссия. В этот раз попробовали сделать комиссию из людей, лояльных к власти, в результате она попала в тяжелейшую ситуацию. С одной стороны, идет утечка информации, с другой – они не могут говорить всю правду и попадают под огонь критики. Что в очередной раз демонстрирует населению: все эти операции и не останавливают терроризм, и не помогают спасти людей.
═
Павел Крашенинников, депутат Госдумы
═
Целенаправленное покушение на самое святое – детей в их светлый праздник – я не припомню такого цинизма за всю мировую историю. Я могу сравнить это с библейской легендой о вырезанных в одну ночь младенцах. А это состоялось в XXI веке. Жизнь людей изменилась, Беслан сильно ударил по авторитету властей всех уровней, республиканских и федеральных, силовых. Я только что приехал из своего округа: выводы сделаны, меры безопасности усилены. Насколько они окажутся эффективны, покажет время.
═
Марина Литвинович, ведущая сайта «Правда Беслана.ру»
═
Нужно сравнивать не сами трагедии, а то, что происходит после них. Если сравнивать два крупнейших и очень похожих друг на друга теракта, «Норд-Ост» и Беслан, то главное отличие между ними – это то, что в Беслане остался в живых и был захвачен террорист – Кулаев. Его судят. Идет публичный судебный процесс. Показания потерпевших и свидетелей становятся достоянием гласности. В нашей стране, где прокуратура работает не на интересы людей, судебный процесс – единственный способ узнать правду. Очень много зависит от людей, потому что борьбу за эту правду ведут те, кто потерял своих родных и близких. В «Норд-Осте» оказалось меньше тех, кто готов был бороться, отстаивать свою правду, искать самим, добиваться. В Беслане – больше. Они более отчаянные, с одной стороны, а с другой стороны, они, конечно, больше сплочены. Тот факт, что Путин встретился с представителями «Матерей Беслана» – это, конечно же, большая победа матерей, которые своей борьбой добились этой встречи. А с другой стороны, огромное оскорбление родственников тех, кто погиб при «Норд-Осте» и во время других терактов.
═
Сергей Марков, директор Института политических исследований
═
Главное отличие бесланской трагедии заключается в масштабах этой трагедии. Кроме того, это было преступление не только против конкретных жизней, а преступление против праздника, против доброты чувств. Население страны заглянуло в пропасть Ада и было потрясено этим адским огнем, который горит в глазах террористов. И это все равно как европейское сознание, которое до сих пор не может прийти в себя от нацистских концлагерей. Беслан – это Холокост. При этом я считаю, что Беслан не имел никаких политических последствий вообще. Потому что власть не готова пока к более решительным действиям по борьбе с терроризмом. Беслан похож на девушку, которая подверглась насилию и находится в состоянии шока, но страна – в ней не изменилось ничего после Беслана. Забыть его не забудут, как не могут забыть концентрационные лагеря. И хотя мы увидели, что враг России хочет устроить геноцид по отношению к россиянам, никаких политических последствий Беслана не было и не будет.
Дарья Гармоненко