Иван Грошков Президент России Владимир Путин и король Иордании Абдалла II встретились вчера на берегу Черного моря. Путин прибыл в «Бочаров Ручей» в районе полудня. Позднее в Сочи прилетел Абдалла II. Лидеры двух стран обсудили развитие двусторонних отношений, в том числе в торгово-экономической и военно-технической сферах, а также совместные усилия по борьбе с международным терроризмом и ситуацию на Ближнем Востоке, Ираке и Иране.
Приоритетные темы обозначил сам монарх еще по прибытии в Москву в минувший вторник. По его словам, к основным целям его визита относятся расширение взаимодействия двух стран в области экономики – это развитие туризма и подписание соглашения о свободной торговле, приобретение российских боевых самолетов, вертолетов и другой военной техники, а также обмен взглядами относительно событий вокруг реализации демонтажа еврейских поселений в секторе Газа и на Западном берегу Иордана.
Если проследить за последними тенденциями в ближневосточной дипломатии, то станет ясно, что «Бочаров Ручей» не случайно выбран для нынешних дискуссий. В августе все встречи на высоком и высшем уровне, посвященные Ближнему Востоку, проходили на морских побережьях. Так, незадолго до визита в Россию в курортном городе Акаба на берегу Красного моря, где короли Хашимитской династии традиционно принимают своих иностранных гостей, Абдалла II принимал министра обороны Израиля Шауля Мофаза. Они обсуждали палестино-израильское урегулирование. Кстати, судьба палестинцев небезразлична для Абдаллы не только из политических соображений. Его супруга Ранина, хотя и родом из Кувейта, – палестинка по происхождению. А за день до российско-иорданского саммита, прогуливаясь с белыми зонтиками по пляжу в Ливии, о Ближнем Востоке говорили президенты Египта Хосни Мубарак, Алжира – Абдельазиз Бутефлика и ливийский лидер Муамар Каддафи.
Владимиру Путину не всегда сопутствует успех при обсуждении ближневосточной тематики. Так, в ходе своего апрельского визита в регион (первого подобного визита главы российского государства) он выступил с инициативой созыва международной конференции по Ближнему Востоку в Москве, причем уже осенью этого года. Однако это предложение, явно не проработанное заранее по дипломатическим каналам, отвергли Израиль и США. И хотя Россия не играет ведущую роль в мирном урегулировании, регулярные контакты с региональными игроками – своего рода личная дипломатия – позволяют ей сохранять определенное влияние.
На пути в Сочи у Абдаллы II возникли препятствия. Его предыдущая встреча с Путиным в сентябре прошлого года должна была состояться именно там, но теракт в Беслане внес коррективы в планы президента, и переговоры перенесли в Москву. Иорданский монарх стал первым главой иностранного государства, лично выразившим соболезнования в связи с трагедией. Почти через год после Беслана лидеры двух стран вновь обращаются к теме терроризма.
Абдалла II призвал мусульман всего мира давать отпор религиозным экстремистам, которые «в последнее время пытались узурпировать ислам». «Я был в Москве во время захвата школы в Беслане, – заявил он. – Меня потрясло и возмутило, что подобные действия против невинных людей могли осуществляться от имени ислама». Кстати, Абдалла намерен ознакомить российскую общественность со своей инициативой по использованию авторитета ведущих исламских богословов с целью пресечения экстремизма.
