Артур Блинов. Ныне уже известно о главном неофициальном вопросе, который обсудят на своей встрече 6–8 июля в шотландском городке Глениглз участники саммита «большой восьмерки». Официальная повестка дня (помощь Африке, прощение долгов самым бедным и проблемы экологии) объявлена задолго до встречи, но сейчас Токио решил выдвинуть на дискуссию свою заботу. Это предстоящее расширение Совета Безопасности, наиболее важного органа Организации Объединенных Наций. Японцы рассчитывают, что обсуждение поможет им заручиться поддержкой их претензии на одно из открывающихся мест постоянных членов СБ, которыми до сих пор владела только группа победителей во Второй мировой войне (Великобритания, КНР, Россия, США, Франция).
Вместе с Японией хотят занять кресла среди «самых избранных» в зале заседаний в комплексе зданий на Ист-ривер в Нью-Йорке еще три страны – Индия, Германия и Бразилия. Это так называемая «четверка» – G4. Месяц назад они распространили среди членов ООН письмо в пользу расширения Совбеза с нынешних 15 стран до 25. При этом число постоянных членов СБ должно возрасти на 6. Представители G4 устно поясняют, что рассчитывают на включение их стран в это число. Кроме того, предлагается дать одно место Египту, и еще одно – важнейшей стране Черного континента (Нигерии или ЮАР).
«Четверка» объявила, что в конце июня поставит вопрос о расширении СБ на голосование 59-й сессии Генассамблеи ООН. Имелось в виду упредить назначенную на осень текущего года дискуссию на юбилейной 60-й сессии ГА, на которую, как ожидается, приедут главы государств и правительств большинства стран – членов ООН.
Представители G4 объявляют, что располагают требуемыми для принятия резолюции двумя третями голосов (128 из 191) членов ООН. Планы проведения голосования пока не отменены, но это может произойти. Дело не в том, что сделанный подсчет голосов неточен и дипломаты в ряде случаев услышали «да» там, где прозвучало лишь «может быть». Главное в другом – против предложенного списка (споры идут пока лишь о местах новых постоянных членов СБ) выступили такие влиятельные члены СБ, как США и Китай. Более того, Вашингтон и Пекин ведут себя настолько жестко, что вообще возникают сомнения в их заинтересованности в расширении СБ. В кругах ООН получила хождение и другая, соперничающая инициатива 5 стран (Италия, Пакистан, Канада, Испания и Мексика). Они предлагают ограничиться открытием дополнительно 10 мест непостоянных членов СБ.
Вашингтон может согласиться на «примерно два» (слова замгоссекретаря Николаса Бернса) дополнительных места постоянных членов СБ. Госсекретарь Кондолиза Райс пока пообещала одно из них Японии и отказала Германии, сославшись на принцип справедливого географического распределения мест – среди постоянных членов СБ и так уже две западноевропейские страны, члены Евросоюза (Великобритания и Франция).
Наконец, предложения о реформе ООН, сформулированные на прошлой неделе специальной комиссией Палаты представителей Конгресса США, вообще обошли стороной вопрос о расширении Совета Безопасности. Для конгрессменов главное – улучшить управление громоздкой и дорогостоящей международной организацией. Именно эти предложения, понятые японской дипломатией как угроза обойтись без реформы СБ, заставили ее обратиться за поддержкой к «большой восьмерке».
Для Токио позиция конгрессменов лишь капля, переполнившая стакан. До этого в резкой форме японцам отказали в Пекине. Сначала представитель КНР в ООН Ван Гуанъя в своей речи на нынешней, 59-й, сессии ГА ООН назвал план «четверки» незрелым и даже опасным: мол, если его поставить на голосование, то в ООН возникнет раскол и до реформы дело так и не дойдет. Ныне прорисовались следующие элементы позиции Пекина: КНР за расширение СБ, но против предоставления новым постоянным членам СБ права вето. Из всей «четверки» претендентов безоговорочную поддержку со стороны Китая получила лишь Индия. В то же время китайцы решительно против предоставления места постоянного члена СБ Японии. В Китае даже возникло массовое движение против приема Японии в СБ.
На фоне этих двух жестких и к тому же несовпадающих линий не очень внятно выглядит позиция России. Она прослеживается исключительно в высказываниях главы российской дипломатии Сергея Лаврова: министр как бы делится обещаниями, в то же время ссылаясь на то, что от Москвы не все зависит. В одном случае он подчеркнул, что Индия, безусловно, принадлежит к числу «новых великих держав», то есть выразил свою поддержку индийской кандидатуре. В другом сообщил: «Российская сторона по-прежнему считает Японию кандидатом на получение постоянного места в СБ в случае принятия решения об его расширении».
Однако эти реверансы сопровождались ссылками на сложные обстоятельства: «Рассматриваем необходимым условием любого решения по данному вопросу достижение максимально широкого согласия среди стран – членов ООН, как это и предусмотрено резолюцией Генеральной Ассамблеи, которая собственно и инициировала процесс реформирования. При подготовке соответствующей резолюции важно предотвратить опасность раскола в организации, особенно в преддверии саммита ООН-2005, поскольку это может породить серьезные сомнения в легитимности самой реформы».
Жесткость позиции Вашингтона и Пекина объясняется безусловной важностью и долговременным значением вопроса. Ведь Совет Безопасности – единственный орган ООН, имеющий полномочия решать вопросы войны и мира. Специалисты по истории дипломатии, видимо, возьмут на заметку, насколько решительно выступил на этот раз Пекин. В прошлом предпочитавшие выступать по важным международным проблемам «в составе группы» или даже державшиеся позади нее «на полшага» китайские лидеры ныне без оглядки на «группу» пытаются оказать влияние на расклад сил в самом важном международном органе. Если учесть, что в это же время Пекин выступил с требованием в следующий раз назначить генсеком ООН представителя азиатского континента (нынешний срок полномочий Кофи Аннана завершается в конце будущего года), то станет очевидно: Пекин решил говорить на мировой арене громким голосом.
Москва тоже изменила тон. И ее позиция объяснима. Москва не видит причин и не готова поступиться дружественными отношениями как с четверкой самовыдвиженцев, так и коллегами по нынешнему составу СБ. Но разве что может поступиться своей ролью страны, способной влиять на миропорядок.
Нельзя не признать, что это может быть первый случай, когда по столь важной международной проблеме российская дипломатия не столько формулирует и отстаивает свою позицию, сколько ссылается на не зависящие от нее обстоятельства – отсутствие согласия между другими игроками. И в этом смысле подобный прецедент также заслуживает того, чтобы быть отмеченным историками дипломатии. Ведь Совет безопасности ООН в нынешнем виде просуществовал шесть десятков лет и его новый состав, если он, конечно, возникнет в процессе реформы ООН, пробудет столько же или около того, а то и вовсе до конца этой организации.
