Маршалл Голдман Накануне первой встречи на высшем уровне в новом году как Владимир Путин, так и Джордж Буш, должно быть, задаются вопросом, насколько способны былые тесные отношения между ними охранить их от растущего числа конфликтов и разногласий между их странами.
Бесспорно, теплые личные чувства помогут смягчить российско-американские отношения так, как этого не наблюдается в американо-французских и даже американо-китайских отношениях. Однако лишь время покажет, достаточно ли глубоки эти личные отношения, чтобы уравновесить растущее число разногласий. В конце концов до настоящего момента личные отношения между лидерами способствовали этому, но все это происходит на фоне того, что население каждой страны требует от них высказаться в защиту национальных интересов. Не по всем вопросам возможен компромисс.
С российской точки зрения, существуют законные основания для обеспокоенности по поводу того, что американские президенты, включая Буша, дают громкие обещания, но не претворяют их в действие. Нельзя сказать, что в этом сейчас есть потребность, но российские официальные лица всегда исходили из того, что США бросятся предоставлять огромные займы, чтобы облегчить переход к рыночной экономике. И хотя США предоставили определенную помощь, она никогда не была столь большой, как этого ожидали в мире. На деле в отдельные годы гранты Украине были больше сумм, предоставлявшихся России.
Пунктом, несомненно вошедшим в повестку дня саммита, как это уже продолжается с начала 1990-х годов, является вопрос о поправке Джексона–Вэника. Ныне, когда практически каждый может эмигрировать (и уже свыше одного миллиона человек это сделали), видимо, мало смысла требовать, чтобы Россия открыла свои границы. Сейчас скорее фокус в том, чтобы найти страну, желающую принять иммигрантов-россиян, чего уже больше не желают сами Соединенные Штаты. Россия оправданно жалуется, что после 11 сентября даже легитимные российские бизнесмены иногда не могут получить американскую визу. Более того, у России сейчас такое положительное сальдо внешней торговли, что делает неважным, облагаются ли ее промышленные товары повышенными тарифами. Российскими товарами, в наибольшей степени нужными США, являются энергоносители – как нефть, так и газ, – и поправка Джексона–Вэника не создает помех такому импорту. Тот факт, что Россия должна каждый год добиваться свидетельства о выполнении ею условий поправки Джексона–Вэника, является больше вопросом уязвленной гордости, чем препятствием на пути торговли.
Более острое значение для России имеет вопрос об Ираке. Путину будут нужны заверения, что Ирак выплатит по крайней мере часть займов, предоставленных Саддаму Хусейну, а также что компании вроде «ЛУКОЙЛа» смогут возобновить свои экономические отношения с иракскими компаниями. Путин будет также определенно добиваться поддержки Соединенными Штатами российского стремления стать действительно полноправным членом «семерки». Поскольку Россия пока участвовала лишь в части заседаний, ныне это скорее «семерка с половиной», но Россия хочет превратить ее в полную «восьмерку».
Что касается США, то президент Буш определенно задаст Путину вопросы по поводу решения Министерства природных ресурсов запретить разработку иностранными компаниями запасов нефти и другого минерального сырья. Россия – не единственная страна, зарезервировавшая такую возможность для своих граждан, однако это объявление в сочетании с ренационализацией «Юганскнефтегаза» и уничтожением ЮКОСа свидетельствует о возвращении к традиционной ксенофобии и национализму. К этому добавляется продолжающийся отказ компенсировать американские компании и инвесторов за собственность, захваченную мафией или правительственными чиновниками, как это произошло в случае с фирмой «Сойер ресерч» и ее инвестициями в Завод качественного стекла в Гусь-Хрустальном. Все это говорит о том, что в России правящим принципом все еще служат понятия, а не право.
Этот отход от международных стандартов в бизнесе выглядит тем более разительным на фоне того, что в то же самое время все больше американских предприятий приобретается российскими компаниями, и никто не выдвигает против этого своих возражений. Так, «ЛУКОЙЛ» ныне является владельцем «Гетти-ойл», «Интеррос» приобрел «Стилуотер майнинг» (единственный производитель платины и палладия в США), а «Северсталь» купила «Руж-индастриз» в Дирборне (Мичиган) и часть «Уилинг-Питтсбург стил». Это путь к нормальным отношениям.
Какое-то время аналогичные сделки заключались в России. Например, партнерство ТНК-ВР и покупка «Коноко-Филипс» 10% пакета акций «ЛУКОЙЛа». Однако этот новый декрет и отказ правительства разрешить покупку немецкой компанией «Сименс» 70% акций российской энергомашиностроительной компании дает повод предположить, что Россия вновь пытается опустить националистический или ксенофобский «занавес».
Конечно, обе стороны имеют повод для политических жалоб. Москва хочет, чтобы США перестали мешаться на российском заднем дворе, будь то войска США в Центральной Азии и Грузии, пересмотр выборов на Украине или разведка нефти в Каспийском море. В то же самое время Вашингтон, включая президента Буша, обеспокоен по поводу возникновения антидемократических, националистических умонастроений, что проявилось в декретах Путина, положивших конец выборам губернаторов и половины мест в Госдуме. Кроме того, растет обеспокоенность по поводу ограничений свободы печати, особенно телевидения. Многие в США считают также, что Россия могла бы более гибко действовать в Чечне.
Вероятно, следовало ожидать, что рано или поздно, скорее рано, «медовый месяц» между Путиным и Бушем должен был завершиться и реальности политики мировых держав вышли на поверхность. В конце концов у обеих стран есть различающиеся интересы, которые даже с завершением идеологической холодной войны часто взаимно противоречат друг другу.
На протяжении какого-то времени отношения между Бушем и Путиным брали верх над этими проявлениями экономического и политического соперничества. Но ни тот, ни другой партнер не смогли в полной степени воспользоваться имевшимися возможностями. Тем временем возникало все больше напряженностей, оказывающих влияние на состояние отношений.
Предстоящий саммит дает обоим возможность возродить эти отношения и повернуть вспять то, что выглядит как тенденция к усиливающимся подозрениям, враждебности и даже конфронтации. В более поздние сроки это будет сделать еще труднее.
Дарья Гармоненко