Анастасия Корня
Вячеслав Лебедев просит коллег задуматься, где кончается журналистское мнение и начинаются порочащие сведения.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
Верховный суд решил напомнить нижестоящим судам, что российская Конституция гарантирует гражданам свободу мысли, слова и массовой информации. Коллеги Вячеслава Лебедева обобщили практику по делам о защите чести и достоинства (которые все чаще ставят СМИ на грань разорения) и подготовили специальный проект постановления пленума – с разъяснением тех вопросов, которые возникают при рассмотрении так называемых исков о диффамации. Как следует из документа, главный вопрос – это баланс между правом журналиста на собственное мнение и ограничениями, которые на это право налагаются.
Сейчас наблюдается явный перекос в сторону ограничений. По данным Верховного суда, сегодня удовлетворяется более 60% исков о диффамации. В прошлом году российские суды рассмотрели 4254 таких иска. В массе своей это претензии, предъявленные к СМИ, то есть затрагивающие одну из основных гражданских свобод – свободу слова. В связи с этим Верховный суд счел нужным напомнить подчиненным, что в России все-таки действует европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод, согласно которой каждый человек имеет право свободно выражать свое мнение, а также получать и распространять информацию и идеи без вмешательства со стороны публичных властей.
По словам судьи Верховного суда Сергея Потапенко, это означает, что в коллизиях различных прав и свобод судам придется искать некий «коридор» для того, чтобы их решения не превратились в дубину для СМИ. Одно из ключевых положений, которые, по мнению Потапенко, заложены в новом документе, заключается в том, что судам предложено делать четкое различие между мнением (разумеется, выраженным в корректной форме) и изложенными в публикациях сведениями фактического характера. Проще говоря, недостоверные факты сообщать нельзя (сказали, что мэр – пьяница, извольте представить справку из наркологического диспансера). Но, как отмечается в проекте постановления, оценочные суждения не могут быть предметом судебной защиты, поскольку, «являясь выражением субъективного мнения и взглядов, не могут быть проверены на предмет соответствия действительности».
Это не единственное новшество: в постановлении заметно расширяется такое понятие, как «распространение» – применительно к порочащим сведениям, разумеется. Под таковым предлагается понимать не только публикацию в СМИ и публичные выступления, но и распространение в сети интернет (с учетом такого явления, как «спам», сюда включаются сообщения по электронной почте), и даже устные сообщения, сделанные хотя бы одному лицу. Зато подробного объяснения, что такое, собственно, «порочащие сведения», в проекте нет.
Однако одним из самых проблемных вопросов для СМИ остается размер компенсации морального вреда, нанесенного в случае распространения недостоверной информации. Размеры компенсации закон никак не регламентирует, целиком оставляя сумму на усмотрение суда. Правда, теперь судам предложено учитывать не только «отягчающие» обстоятельства, но и «наличие общественного интереса в распространении сведений, добросовестность комментария, а также необходимость обеспечения беспрепятственной дискуссии по общественно-значимым вопросам».
Не слишком конкретно, а ведь именно размер компенсации зачастую становится самым эффективным оружием против СМИ. Во Всемирной газетной ассоциации по этому поводу отметили, что «вред, если он подлежит возмещению по закону России, должен всегда быть соразмерен допущенному нарушению. Несоблюдение этого условия вольно или невольно превращает суд в орудие сведения счетов с не зависимой от государства прессой».
«На мой взгляд, здесь важно было сказать, что институт компенсации морального вреда не может быть использован с целью разорения издания, это в чистом виде злоупотребление правом, – отмечает секретарь Союза журналистов России Михаил Федотов, принимавший участие в подготовке этого документа. – Дело в том, что практика по делам о компенсации морального вреда, мягко говоря, разнообразна. То есть за то, что человек без всяких оснований сидел в тюрьме, суд может присудить компенсацию в 10 тысяч рублей. А за публикацию в газете – миллион долларов. Вещи, с моей точки зрения, совершенно несопоставимые. Практика совершенно ошибочная, и если бы Верховный суд сумел здесь ее побороть, это был бы великий подвиг. Вот здесь, к нашему величайшему сожалению, авторы проекта эту идею не восприняли».
По последней информации из Верховного суда, это постановление пленума будет принято до конца года. Журналисты ждут его с большим нетерпением. Как раз в эти дни рассматриваются весьма крупные иски.
