Ирина Романчева Олег Морозов, вице-спикер Государственной Думы
Я госпоже Тимошенко ответил бы одним историческим примером. В истории революционного движения XX века был один замечательный персонаж – Эрнесто Че Гевара, обуреваемый идеей экспорта революции. И, сначала описав эту идею в теории, он попытался ее реализовать на практике. Отправился в Боливию – и погибли его товарищи, погиб сам Че Гевара. Таким образом, он сам стал трагическим примером краха идеи, порочной в своей основе. Госпожа Тимошенко, видимо, плохо читала учебники истории. Пусть почитает и убедиться, что никому еще эта идея не приносила успеха. То есть никакая революция в Россию извне не придет.
═
Константин Ремчуков, помощник министра экономического развития и торговли РФ
У нас нет среды, в которой это могло бы произойти. Нет формального повода, с которого начинались все революции, – выборов. Ведь ни одна из революций – ни в Восточной Европе, ни в Грузии, не начиналась именно с актов революции, это была интерпретация результатов избирательной кампании, когда восставшие, так называемые революционеры, не соглашались с официальным подведением итогов. Сегодня в России это невозможно – у нас совершенно иной уровень популярности и восприятия Путина. На постсоветском пространстве речь идет о протесте против людей, которые уже как минимум два срока находились у власти и набили оскомину у народа. С изменением режима люди связывают и свои ожидания, поэтому понятен этот харизматический пассионарный энтузиазм масс. C Путиным же по-прежнему, несмотря на тяжелый год после ЮКОСа, люди связывают ожидания по наведению порядка и социальной справедливости.
═
Андрей Пионтковский, директор Центра стратегических исследований
Я рекомендовал бы Юлии Тимошенко, которую глубоко уважаю, больше сосредоточиться на украинских проблемах. Влияние этих событий на Россию будет достаточно сильным. Значительная часть раздражения, которое демонстрируют наше руководство и политическая элита, – боязнь того, что на постсоветском пространстве создается еще один прецедент слома модели управляемой демократии, модели наследования власти, и, конечно, этот пример будет будоражить умы в России. Ситуация обостряется глупостями, которые наше руководство под влиянием наших замечательных политтехнологов совершило во время выборов на Украине. Результаты кампании рассматриваются теперь как поражение если не России, то, уж во всяком случае, российского руководства.
═
Геннадий Гудков, член комитета по безопасности Госдумы
«Оранжевая» революция, конечно, лучше, чем какая-нибудь «голубая». Впрочем, Юлии Тимошенко надо было бы знать, что революцию нельзя заказать, ее можно только использовать. Она может созреть только тогда, когда есть внутренние условия. Такой революционной ситуации в России нет и быть не может. Поэтому все попытки подарить нам революцию бесперспективны: в обществе нет напряженности, нет кризиса власти и идеологии. Так что все эти заявления Юлии Тимошенко – не более чем последствия некоторого головокружения от успехов.
═
Леонид Гозман, секретарь по идеологии федерального политсовета СПС
Революции не дарят. Они происходят сами по себе, в силу внутренних причин. У нас ситуация сильно отличается от украинской и, по крайней мере в обозримом будущем, сценарий, подобный украинскому, в России невозможен. Кого-то это может обрадовать, кого-то – огорчить. Но по факту это так.
═
Алексей Митрофанов, депутат Госдумы от фракции ЛДПР
Россия – не Украина. Она как медведь: лежит в берлоге, его два часа надо выковыривать оттуда, но потом он озвереет и начнет всех убивать... Все это у нас не исключено, причем еще до 2007 года. Поэтому власти не надо расслабляться. Следует извлекать уроки: нужны свободные СМИ, демократические традиции, креатив. Чтобы власть была способна к самоанализу и самообновлению, а не пыталась своим бюрократическим мирком отгородиться от всех. Потому что потом улица ее снесет, как было в 1991 году.
Дарья Гармоненко 
