Кровавая арифметика войн: от меньшего к большему

Поток груза-200 из Чечни по-прежнему не уменьшается.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

В минувшую пятницу в США и России почти одновременно произошли два одинаковых события, связанные с подведением итогов боевой деятельности войск. Пентагона – в Ираке и МВД РФ – в Чечне. Отмечается один из печальных показателей эффективности этой деятельности – потери личного состава при выполнении поставленных задач. В Пентагоне не скрывают, что с тех пор, как 20 марта 2003 года началась военная операция в Ираке, янки потеряли там 1104 военнослужащих, еще более 8 тысяч – получили ранения. Таким образом, ежемесячно в цинковых гробах на родину в США за этот период доставлялись не менее 58 погибших солдат и офицеров. Заметим, что в 2003 году этот показатель равнялся 43 человекам. Что и говорить – скорбная статистика. Но американцы не делают из нее секрета, и списки погибших и раненых в Ираке регулярно публикуются информационными службами Пентагона.

Иная картина в России. До сих общество не имеет точных данных о гибели наших военнослужащих в Чечне. Кроме МВД в этом году ни одна из силовых структур страны вообще не дала никакой информации на этот счет. Но даже прозвучавшие в минувшую пятницу данные о потерях наших милиционеров, мягко говоря, шокируют.

Как сообщил 22 октября на заседании коллегии МВД Чечни в Грозном руководитель временной объединенной группировки отделов и подразделений МВД России в республике Олег Хотин, органы внутренних дел России потеряли за девять месяцев текущего года в Чечне убитыми и ранеными 532 сотрудника. Каждый месяц в 2004 году там гибли в стычках с боевиками (или потом умирали от ран в госпиталях) 59 милиционеров. Как мы видим, этот показатель уже больше ежемесячных потерь, которые несут американцы в Ираке. Но заметим, что мы не имеем данных о численности погибших в 2004 году в структурах Минобороны РФ, внутренних войсках МВД РФ, ФСБ, МЧС. Таким образом, можно лишь предполагать, что кровавая статистика войны на Северном Кавказе будет ужаснее. (См. таблицу.)

Между тем, как заявил «НГ» представитель Регионального оперативного штаба по проведению контртеррористической операции на Северном Кавказе генерал-майор Илья Шабалкин, он не сторонник публикации данных о потерях наших войск. «За каждую такую потерю боевикам в Чечне платят большие деньги. И выходит, что наши данные на этот счет позволяют увеличивать бюджет террористических организаций. Это неправильно», – считает он. По его мнению, списки погибших в Чечне военнослужащих надо будет представить общественности только тогда, когда на территории республики установится мирная жизнь.

Видимо, в этих словах есть логика. Хотя некоторым людям в России и за рубежом она не понятна. Скажем, по мнению руководителя Комитета солдатских матерей Валентины Мельниковой, руководство страны скрывает данные о погибших в Чечне, чтобы не афишировать истинные масштабы развернувшейся там трагедии. По ее данным, за последние 10 лет в Чечне погибли 25 тыс. российских военных. За время двух войн погибли также десятки тысяч чеченских жителей. Эти цифры значительно превосходят официально опубликованную информацию, и если их обнародовать, неизбежно возникнут вопросы, на которые, по мнению Мельниковой, федеральной власти очень трудно будет дать честные ответы.

Подобная точка зрения может иметь место, поскольку есть много фактов, когда информация официальных властей о Чечне не соответствует тому, что есть на самом деле. Скажем, мы помним, как весной этого года российские власти убеждали общество, что Чечня переходит на рельсы мирной жизни, а активность боевиков падает и они вот-вот сдадутся федеральным войскам, численность которых в 2004 году значительно уменьшится. Произошло с точностью наоборот. 9 мая убит первый президент Чечни Ахмад Кадыров. 21–22 июня практически уничтожено все активное руководство МВД Ингушетии. В конце августа зафиксированы бои в Грозном. Вместо вывода войск из республики президент РФ Владимир Путин принимает решение дополнительно развернуть в ЧР полк патрульно-постовой службы, Минобороны до конца года доукомплектовывает две горные бригады спецназа, а в Ингушетии буквально за один месяц формируют полк ВВ МВД РФ.

Уже сами чеченские руководители отмечают, что активность боевиков в Чечне возросла. Скажем, на коллегии МВД ЧР 22 октября генерал-майор Хотин признал, что «в республике зарегистрирован рост бандитизма и разбойных нападений на мирных граждан со стороны боевиков. По-прежнему существуют каналы финансирования и каналы поступления оружия бандитам». Был согласен с ним и президент Чеченской Республики Алу Алханов, который констатировал, что в этом году количество погибших милиционеров гораздо больше, чем в прошлом. Этот факт он объяснил так: «В последнее время стало заметно больше спецопераций по блокированию и уничтожению бандформирований. Активизация правоохранительной системы и приводит к невосполнимым потерям».

И по мнению чеченских руководителей – к потерям среди местной милиции. По данным начальника штаба МВД Чечни Ахмеда Дакаева, «в текущем году погибли 117 сотрудников органов внутренних дел Чеченской Республики». За этот же период были ранены 190 сотрудников органов внутренних дел Чечни. Это гораздо больше, чем за аналогичный период в прошлом году.

Заметим, что и в Ираке число погибших местных (иракских) полицейских и военнослужащих, поддерживающих действия войск США, из месяца в месяц тоже растет и вот-вот догонит печальную статистику по потерям самих пентагоновских солдат и офицеров. И Россия, и США, видимо, демонстрируют здесь правильную с их точки зрения формулу – наводить в Чечне и в Ираке порядок силой, в том числе и руками местных волонтеров. Хотя вряд ли по советскому опыту в Афганистане или по американскому – во Вьетнаме силовая подкормка «марионеточных» режимов может уберечь от поражения. Конечно, Чечня – не Вьетнам и не Ирак, а де-юре российская территория. Между тем отсутствие здесь политического диалога и ставка только на силу, в том числе на формирование местных войск, ни к чему, кроме войны, не приведет. Это мы знаем по соответствующим эпизодам новейшей мировой истории.

═