Руслан Гринберг Сегодня в столице Казахстана Астане начнется саммит президентов стран, входящих в Содружество Независимых Государств (СНГ). После заявления президента Путина о том, что СНГ стоит перед экзистенциальным выбором стран-членов, в СМИ участились мрачные констатации типа «СНГ трещит по швам», «СНГ на грани развала» и т.п.
Однако ничего страшного не происходит. Вот уже больше десяти лет на территории бывшего СССР идут естественные, во многом спонтанные процессы становления независимых и равноправных государств и поиск нового способа сосуществования друг с другом и с остальным миром. То обстоятельство, что за эти годы социально-экономическое положение в этих странах резко ухудшилось, а жизненный уровень населения сократился чуть ли не на две трети, значительно уменьшились объемы взаимного товарообмена, не может не порождать «взаимные упреки и подозрения».
В первую голову обвиняют во всех бедах СНГ. Хотя нет ничего нелепее упрекать нечто виртуальное в реальных неурядицах. СНГ не виновато в проблемах его участников. Так же нелепо думать, что все дело в недостатке пресловутой политической воли правящих домов. Да и теперешний саммит СНГ вряд ли придаст ему «второе дыхание» – хотя бы потому, что не было первого.
В действительности СНГ никогда не было интеграционной группировкой в общепринятом смысле слова. По самой логике Беловежья, как бы к ней ни относиться, вместо распущенного СССР понадобилось в спешном порядке создать что-то, похожее на ликвидационную комиссию, призванную провести бракоразводный процесс в более или менее управляемом режиме. Справедливости ради надо сказать, что с этой задачей Содружество худо-бедно справилось.
Что же касается интеграционного «провала» новых независимых государств, то СНГ здесь ни при чем. Стремительное сокращение с 1992 года взаимного товарооборота, торговые войны в почти не работающих таможенных союзах, постоянно наращиваемое и, главное, абсолютно некоординированное политическое и экономическое взаимодействие с третьими странами – все это суровая правда наших дней. Однако СНГ в принципе не могло воспрепятствовать распаду ранее единого экономического пространства.
Конечно, у России никогда не было вразумительной интеграционной концепции по отношению к бывшим советским республикам. Но было бы ошибкой думать, что СНГ «заработало» бы, если бы такая концепция была.
На деле все новоиспеченные государства, включая Россию, действовали методом «проб и ошибок», и это было единственно возможной политикой. Власти и тогда, и сейчас приходится думать о чистом выживании, постоянно тушить пожары, возникающие то там, то здесь от беспрецедентной ломки структуры.
Поэтому не стоит упрекать политиков в невыполнении интеграционных соглашений. При этом шансы на интеграцию или хотя бы консолидацию пока что есть, но время для их реализации стремительно тает. Сегодня бороться с примитивизацией хозяйства и развивать национальный экономический потенциал невозможно без совместного использования сохранившейся производственной базы, создания условий для ее модернизации и развития.
Перед Россией и большинством государств СНГ стоит дилемма: смириться с ролью пассивного участника (объекта) глобализации или за счет сложения потенциалов стать активным участником (субъектом) мировых экономических процессов. Здравый смысл подсказывает очевидность выбора.
В этой связи характерно разочарование президента Украины Леонида Кучмы, уповавшего на быстрое присоединение к ЕС и недавно с горечью признавшего: «Мы не готовы ни с политической, ни с экономической точек зрения претендовать на вступление Украины в Евросоюз┘»
России также необходимо серьезно задуматься о модели рационального поведения в СНГ. Прежде всего, как подчеркнул Путин, надо отрешиться от представления о монополистической роли России в регионе. Причем нужно отделять текущие фискальные интересы от задач интеграционной перспективы, при необходимости жертвуя первыми ради вторых.
В этом смысле показателен проект Единого экономического пространства (ЕЭП), которое намереваются создать Белоруссия, Казахстан, Россия и Украина. На этот раз возобладал реалистический подход. Во-первых, интеграционный блок строится не с крыши, а с фундамента, во-вторых, партнеры не торопятся налаживать экономическое взаимодействие с создания какого-либо наднационального органа. В-третьих, основа сотрудничества – желание не столько освободиться от взаимозависимости, сколько использовать ее в общих интересах.
Последнее особенно касается Украины, все отчетливее сознающей, что Европе еще долго будет не до нее. Причем это понимает не только политическая элита, но и бизнес, в среде которого растет стремление хоть к какому-то упорядочению постсоветского пространства. Это, в свою очередь, создает условия для оживления связей не просто в торговле, но и в сфере прямых инвестиций, специализации и кооперирования. А при договоренностях о свободном передвижении товаров и услуг, капиталов и рабочей силы можно будет с той же Украиной создавать транснациональные корпорации в космической индустрии, авиапроме, энергетическом машиностроении. В том числе станет возможным сотрудничество, а не конкуренция в экспорте вооружений.
Однако все это может произойти при благоприятном развитии ЕЭП. Если же проект осуществить не удастся, сползание его участников в мировое технологическое захолустье окажется неизбежным.
