0
1140
Газета Политика Интернет-версия

10.09.2004 00:00:00

Насущно необходимое «Лебединое озеро»

Майя Крылова

Об авторе: Майя Исааковна Крылова - обозреватель "НГ".

Тэги: осетия, теракт, балет, культура


Самое страшное в нынешней ситуации – тоскливое бессилие. Смотришь трансляции с места событий, где в режиме реального времени показывают захваченную школу, искалеченных, измученных детей, страшные лица родственников тех, кто ранен, убит или взят в заложники. Ощущаешь, как все и вся захлестывает насилие. Для тех, кто сопереживает (не сопереживают только моральные уроды), вот это ощущение, что все бы отдал, чтобы помочь, а помочь невозможно – самое мучительное. Когда ТАКОЕ происходит, из подсознания тех, кто помнит стихи, гремит правота слов: «не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по тебе» – и бешенство застилает глаза. Кажется, что рядом с ЭТИМ ничто не имеет значения, надо только поймать этих подонков, которые сутками не дают пить детям, и убила бы их собственными руками, а за публичную казнь без суда и следствия проголосую не глядя...

Вот только вспоминается, как однажды, в ответ на гневное и по делу «око за око, зуб за зуб», мне сказали: «Попробуй. И все останутся без глаз и зубов».

Я против всепрощения: мерзавцы должны получить по заслугам. Но я работаю балетным обозревателем в газете. И, сидя перед телевизором, не могу не думать о поговорке «Когда говорят пушки, музы молчат». А что, если в этом есть сермяжная правда? Философ Теодор Адорно давно сказал: «После Освенцима нельзя писать стихи». В конце концов имеет ли какой-то смысл искусство, а тем паче статьи о нем, теперь, когда посмотришь новости – и хочется выть?

Речь идет не о сиюминутных откликах. Они есть во множестве – для напоминания, что чужой беды не бывает. Хорошо, когда Большой театр перечисляет сбор от оперного спектакля на счет для пострадавших в Беслане, а Мариинский театр на этот же счет переводит значительную сумму. Правильно, когда на балетном вечере в честь тридцатилетия фильма «Москва, любовь моя» скорбная минута молчания одновременно почтила жертвы Беслана и напомнила о пострадавших от атомной бомбардировки Хиросимы (сюжет фильма связан с этим напрямую). Есть несомненная отдача от телемарафона НТВ, когда известные рок-музыканты выступили в пользу жертв осетинской трагедии.

Но какая, к примеру, польза от «Лебединого озера», с его сказочной наивностью, простодушной уверенностью в силе добра и чересчур красивыми танцами? Лебеди, принцы, волшебники... Какой-то возвышенный бред. На пике гнева и горя кажется, что нет ничего более далекого от реальной жизни, чем классический балет. Не раз приходилось слышать: «Тут такое творится, а ты со своими танцами-шманцами». Балет многих раздражает несокрушимой уверенностью в идеалах. Как сопрягать такое с жизнью, в которой ни одного идеала, кажется, не осталось?

Может, правы те, кто отбрасывает в сторону этот «детский сад», называя классический балет маниловщиной посреди реального мира и убежищем любителей эскапизма? И впрямь стыдно заниматься гармоничным искусством в негармоничные времена?

В принципе ответ уже есть. После Освенцима люди продолжают писать новые стихи (и перечитывать старые). К сведению тех, кто склонен вообще отставить «культурку» до лучших времен: стихи пишут и балеты танцуют не от глупости или равнодушия, но для того, чтобы эти самые «лучшие времена» все-таки когда-нибудь наступили. Я это говорю не к пропаганде пропаганды. Противно, а главное, бесполезно, когда «правильность» в искусстве навязывается, прямо или косвенно, или молотком вбивается в голову, как в образцовых произведениях соцреализма: эффект будет, но прямо противоположный задуманному. Но талантливая художественная «речь», хоть о добре, хоть о зле, дает человеку возможность пережить (на переживание направлена европейская культура вплоть до XX века) или понять (для этого существует современное искусство, апеллирующее прежде всего к интеллекту) внешне простую, но трудно постигаемую истину: искусство – шанс для того, чтобы, смотря спектакль, читая книгу или слушая музыку, люди пробовали говорить со своим внутренним «я». В таком диалоге человек может хотя бы изредка вспомнить о понятии человеческого как НОРМЫ.

Кстати, «Лебединое озеро» именно об этом.

Я абсолютно не склонна к слюнявому романтизму. Как балетный критик, как размышляющий над жизнью человек, я прекрасно понимаю, что исправлять нравы искусство не может. Но я точно знаю, что искусство балета, это насквозь условное царство несиюминутности, осмеянное скептиками, «наивное» и «незатейливое», устарело настолько, насколько устарели библейские заповеди. В Библии тоже прямолинейно и незатейливо написано – «не убий».


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Регионы торопятся со своими муниципальными реформами

Регионы торопятся со своими муниципальными реформами

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Единая система публичной власти подчинит местное самоуправление губернаторам

0
697
Конституционный суд выставил частной собственности конкретно-исторические условия

Конституционный суд выставил частной собственности конкретно-исторические условия

Екатерина Трифонова

Иван Родин

Online-версия

0
783
Патриарх Кирилл подверг критике различные проявления чуждых для русского православия влияний

Патриарх Кирилл подверг критике различные проявления чуждых для русского православия влияний

Андрей Мельников

0
475
Советник председателя ЦБ Ксения Юдаева покинет Банк России

Советник председателя ЦБ Ксения Юдаева покинет Банк России

0
574

Другие новости