Максим Гликин Недавняя встреча Владимира Путина с западными политологами не случайно длилась так долго, почти 4 часа. Участники «вечери» в Ново-Огарево обратили внимание на то, что Путин хотел не только разъяснить свою позицию, но и услышать советы. Было видно, что он находится в раздумьях, сомнениях. И причины их понятны. Объявив о том, что страна находится в состоянии войны, он должен без промедления сделать следующие шаги – соответствующие законам военного времени. Какими будут эти шаги, что будет происходить с политической системой страны в ближайшие месяцы? Очевидно, что спор о новом курсе Кремля в самом разгаре, эхо этого спора доносят околокремлевские комментаторы, такие, как Глеб Павловский и Михаил Леонтьев (публикацию его выступления см. По законам военного времени). И судя по их намекам, выбор происходит между двумя диаметрально противоположными стратегиями.
Если считать, что в первые четыре года своего президентства Путин отклонился в сторону от ельцинской колеи, но полного поворота назад не допустил, то сейчас стоит вопрос о более четкой ориентации. Искать ли выход из террористического тупика в большей либерализации и более последовательном сближении с Западом? Или вернуться к советским принципам государственного строительства и прежним приоритетам во внешней политике. Не случайно в сентябрьском обращении президента к нации появились слова «Советский Союз».
«Нередко в его словах проскальзывала ощутимая ностальгия по временам СССР», – делится впечатлениями от новоогаревской встречи главный редактор агентства «Вашингтон профайл» Николай Злобин.
По всем признакам чаши этих весов пока качаются. В Кремле и на Старой площади есть влиятельные адепты обеих стратегий. И потому тезисы комментатора Первого канала Михаила Леонтьева прямо противоположны призывам помощника главы кремлевской администрации Глеба Павловского. И потому нынешняя позиция самого президента кажется западным наблюдателям противоречивой и не до конца понятной.
Тем временем обе «генеральные линии» уже пропагандируются, получают детальную аргументацию и реализуются в конкретных, практических шагах. Самым ярким и знаковым действом в последние дни стала волна антитеррористических митингов, прокатившаяся по всей России и увенчавшаяся 120-тысячным мероприятием в Москве. Оппозиция поспешила объявить, что такие заорганизованные акции априори фальшивы и абсолютно бессмысленны. Но нельзя исключать и того, что эти митинги стали своеобразными аргументами кремлевских либералов в их подковерном диспуте с кремлевскими консерваторами. Не случайно публичным зачинщиком этой акции стал член президентской комиссии по правам человека Владимир Соловьев, который вхож в кабинеты на Старой площади и которого в то же время трудно упрекнуть в излишнем консерватизме. Возможная логика инициаторов подобного действа такова: если не ограничивать политическую активность масс, а наоборот, дать массам большую свободу, но направить эту активность в нужное русло, президентская политика от этого только выиграет.
Об этом несколько витиевато говорит Павловский. Он призывает общество «не позволять, чтобы тебя обманывали именем государства, и проявлять тот минимум – или максимум – инициативы, который необходим для того, чтобы не потерять субъектность в процессе». Он утверждает, что «единственный путь – укреплять способность жителей... быть российской политической нацией». Стало быть, речь идет о том, что оппозиционная деятельность должна получить большую легитимность, а государственным и окологосударственным СМИ рекомендуют проявлять большую объективность. Кстати, недаром во вторник вечером НТВ сообщало среди главных новостей о митинге оппозиции в Северной Осетии и о странном появлении в списке убитых террористов имен тех, кого ранее арестовывали спецслужбы.
Обратный тезис выдвигает Леонтьев: «Единственная возможность быстро установить порядок (а когда речь о войне идет, это надо делать быстро) – это усиление авторитарной составляющей, безусловно. Никаких других средств нет». И тем не менее среди средств повышения безопасности, о которых публично говорят думские руководители, правка закона о СМИ и другие политические проекты пока не фигурируют. Значит, вопрос пока открыт. Не проясненным остался он и для западных политологов после их встречи с президентом.
Точно так же колеблется руководство страны и по поводу того, какой должна быть дальнейшая экономическая политика. Леонтьев и его единомышленники пропагандируют «отказ от той настырно сохраняемой квазилиберальной тенденции в экономике, которая у нас есть». Они призывают пересмотреть бюджет в сторону кратного увеличения расходов на военно-промышленный комплекс, сделать ВПК, как в советские времена, стержневой отраслью экономики. В ответ вице-премьер Александр Жуков говорит, что бюджет может «уточняться», но дает понять, что принципиально пересматривать основы макроэкономической политики правительство не собирается.
Столь же туманны перспективы возможных изменений во внешней политике страны. Леонтьев намекает на заинтересованность США – или даже косвенное участие американцев – в организации террористической волны, захлестнувшей Россию. Логика такова: если нельзя окончательно подавить активность исламских экстремистов, то пусть они лучше активничают подальше от границ США и их союзников. К тому же ослабленная Россия будет более сговорчивой. Этот же тезис – перенос исламского террора на территорию России – высказывал еще в конце прошлой недели и глава думского комитета по СНГ, экс-глава Совбеза России Андрей Кокошин.
То, что президент недоволен позицией Запада, почувствовали и встречавшиеся с ним политологи. «Видно было, что он действительно обеспокоен возможностью коллапса России и крайне чувствительно относится к этому. И он возмущен тем, что на Западе есть такие, кто хотел бы разрушить Россию», – констатирует Маршалл Голдман, замдиректора русского центра Гарвардского университета. И все же сама эта беспрецедентно длинная и откровенная беседа главы Российского государства с влиятельными западными профессорами говорит о том, что Путин не отказывается от идеи все-таки найти понимание и поддержку в США и Европе.
Одним словом, маятник качается, но ясно, что слишком медлить с определением четкого курса глава государства не будет. Военное время требует решений быстрых и внятных.
Дарья Гармоненко