«Несостоявшиеся» государства и несостоятельные «государственники»

В Москве наступает осень. После богатого на события лета хочется отдохнуть. И потому начавшийся у российских политиков Drang nach Suden вполне объясним. Трудно понять, однако, чем им так полюбилось Черноморское побережье одной из бывших советских республик.

Почему «одной из┘»? Но как еще можно назвать те «города и веси», откуда в последние дни приходит все больше тревожных сводок? Территории, которые Россия вот уже много лет на словах официально признает частью Грузии, но практическими своими действиями доказывает обратное.

Можно, конечно, списать неловкое молчание генерала-миротворца, неспособного ответить на вопрос, с каким государством соединяет Россию Рокский тоннель, на банальное снижение общеобразовательного уровня военнослужащих. Но почему российская дипломатия, начавшая 2003 год с четких и последовательных шагов, не допустивших одобрения международным сообществом американской операции в Ираке, завершила его московскими посиделками с лидерами Аджарии, Абхазии и Южной Осетии накануне «революции роз»?

Россия неоднократно давала понять,что имеет претензии на некую особую роль на пространстве бывшего Советского Союза. И на то были основания. Как отметил недавно один немецкий журнал, «возможно, лидерам бывших советских республик что-то еще и может показаться более тревожным, чем звонок российского министра иностранных дел. Хотя вряд ли». Нигде российская политика двойных стандартов не проявилась с такой откровенностью, как в отношении к странам «Содружества» Независимых Государств.

России предстоит сделать на Кавказе сложный выбор. Она может поддержать усилия президента Саакашвили по восстановлению единства Грузии, оказав господам Ардзинбе и Кокойты то же гостеприимство, что и г-ну Абашидзе. Она может признать независимость Абхазии и Южной Осетии, положив тем самым конец провокациям грузинских политиков. Наконец, она может инициировать диалог между лидерами Грузии, России, Абхазии и Южной Осетии, что было бы, очевидно, самым верным решением, так как фактически Россия уже стала одной из сторон «внутригрузинского» конфликта. Но трудно представить себе более ошибочное решение, чем попытки поддерживать в регионе «управляемую нестабильность». Причем не в последнюю очередь потому, что отечественная элита лишена умения управлять нестабильными системами – иначе в самой России ей не потребовалось бы устанавливать нынешнюю политическую «стабильность».

Следует, наконец, трезво оценить ситуацию, попытаться найти конструктивное решение проблемы и извлечь из всего этого хоть какие-то уроки.

Первое, на мой взгляд, предполагает признание трех обстоятельств. Во-первых, надо признать, что самостоятельность Абхазии и Южной Осетии стала результатом поражения центрального грузинского правительства в войнах с этими республиками, развязанных в 90-е годы, а «миротворческие» миссии не погасили эти конфликты, лишь закрепив их итоги. Во-вторых, следует согласиться с мнением г-жи Бурджанадзе о подозрительном сходстве ситуации в мятежных грузинских республиках с положением дел в Чечне, что помогло бы понять психологический подтекст действий грузинских политиков. В-третьих, необходимо внятно заявить, что возникшая проблема не может быть решена военными методами.

Второе, как отмечалось выше, должно начаться с четырехсторонней встречи лидеров Грузии, России, Абхазии и Южной Осетии. Сама эта встреча стала бы свидетельством рассудительности молодого грузинского президента и проявлением политического мужества российского руководства. Сегодня очевидно, что Грузия не сможет вернуть прежние границы без поддержки России, а России жизненно необходимы мир и спокойствие на ее южных рубежах. Поэтому грузинской стороне следовало бы предложить лидерам мятежных регионов заключить не унижающий ни одну из сторон федеративный договор, который предполагал бы не немедленные радикальные меры, а поэтапную реализацию в течение 5–10 лет. Россия могла бы стать гарантом выполнения этого соглашения и декларировать, что в случае его нарушения грузинской стороной она признает независимость самопровозглашенных республик, а при нарушении его самими этими республиками откажется от какой бы то ни было защиты их интересов.

Только таким образом Россия смогла бы положить конец конфликтам трех (недавно, кстати, еще четырех) «несостоявшихся» государств, которые вот уже более десяти лет не утихают близ ее южной границы. При этом она смогла бы также и извлечь уроки из деятельности собственных несостоятельных «государственников», по большей части лишь спекулирующих на этих конфликтах.

Это и стало бы третьей, причем, я подозреваю, важнейшей для самой России составляющей процесса оздоровления обстановки на Северном Кавказе. Потому что потребовало бы ответа на ряд весьма неприятных вопросов. Кому в России приносит выгоды контрабандная торговля, которой живет Южная Осетия? Вряд ли только самим перевозчикам нелегальных грузов. Кто и по какому праву санкционировал выдачу десятков тысяч российских паспортов жителям Абхазии? Скорее всего это сделали не участковые милиционеры из сочинских пригородов. Где та «сивая кобыла», чьи самолеты залетают на грузинскую территорию и чьи грузовики поставляют оружие в Южную Осетию? Не очень-то верится, что она мирно жует травку на ставропольских лугах. И этим вопросы не исчерпываются.

Недавно американский политолог, выходец из Индии, Дайнеш д'Суза выпустил книгу под названием «Что делает Америку великой?». В ней, помимо прочих, содержалась простая, но очень глубокая мысль о том, что «настоящий патриот должен любить свою страну не за собственную принадлежность к ней, но за ее достоинства». И если согласиться с этим, станет ясно, что перед грузинами и русскими, осетинами и абхазами стоит еще масса задач, которые следовало бы решить до того, как заняться красочными инсценировками патриотических сценок.