Максим Гликин Вчера неопознанные боевики вновь провели шокирующую по своему воздействию военную акцию. Удар обрушился на крупнейший населенный пункт Ингушетии.
У военных на Северном Кавказе было много резонов, для того чтобы именно в ночь на 22 июня проявлять особую бдительность. Известно, что чеченские боевики любят символические даты и часто стараются приурочить к ним свои акции. Последний такой «приуроченный» теракт произошел 9 мая и обезглавил республику. Было очевидно, что сепаратисты вскоре попытаются развить успех, воспользовавшись перетряской в руководстве Чечни. Также все помнят, что именно в летний период боевики наиболее активны и совершают самые дерзкие и разрушительные рейды. И, наконец, сами борцы за независимость открыто предупредили противников о грядущих акциях. Еще в пятницу Шамиль Басаев на совещании с полевыми командирами пообещал нанести федералам «неожиданные и болезненные удары». В выходные с аналогичными обещаниями выступил Аслан Масхадов: «Вскоре мы планируем начать активные военные действия».
На эти угрозы если и была реакция, то довольно странная. Заместитель министра внутренних дел Чечни Султан Сатуев сказал буквально следующее: «Они с Басаевым постоянно что-то заявляют, но нас это не пугает. Как мы работали, так и будем работать».
Возникает естественный вопрос: почему эта атака вновь застала врасплох и федеральные, и республиканские власти? Есть ли в стране дееспособная военная разведка? Чем занимается ФСБ и ее региональные подразделения? Кого и как охраняют пограничники?
Отдельные вопросы – к Министерству обороны. Сергей Иванов лапидарно комментировал ингушскую трагедию, находясь на военных учениях на Дальнем Востоке: «Я не располагаю подробной информацией о том, что произошло, но могу заверить, что в этом регионе у нас достаточно сил и средств, чтобы пресечь подобного рода вылазки». В том, что касается сил и средств, сосредоточенных в том числе в самой Ингушетии, министр прав.
Но почему всех этих войск не хватает для того, чтобы «пресечь» вылазку 200 боевиков? Почему с диверсантами в течение 6 часов сражаются только полтора десятка милиционеров – и в итоге гибнут, потому что на помощь никто не идет? В этом смысле показательны слова главного милиционера страны Рашида Нургалиева на совещании у президента: «Я считаю, подразделения выполнили поставленные задачи – ни один объект боевики не взяли... Единственное пострадавшее здание – РУВД Назранского района. Здание деревянное, оно было подожжено с использованием гранатометов и других средств поражения».
По злой иронии судьбы (хотя это совпадение может быть и не случайным), с 22 июня на Дальнем Востоке проводятся военные учения, где отрабатывается быстрая смена театра военных действий. Армия и флот демонстрируют, как за считаные часы могут передислоцироваться, к примеру, из Северного Ледовитого океана в Тихий. Нет сомнений, что демонстрация пройдет как надо – недаром на учения, несмотря на события в Ингушетии, все-таки отправился Владимир Путин. Но есть ли какой-то смысл изображать мощь и оперативность стратегических сил страны в борьбе с гипотетическим противником в Тихом океане (как всегда, имеется в виду флот НАТО), когда так медлительны и беспомощны федеральные войска на Кавказе, где существует противник совершенно реальный?
То, что учения не отменены, то, что все военное и политическое руководство страны играет в морской бой на Дальнем Востоке, – это тоже своего рода демонстрация политической и военной стабильности. Высшие чиновники повторяют как заклинание: ситуация под контролем, вылазки боевиков пресечены и будут пресекаться. А тем временем в западных СМИ идет совсем другой рефрен: Кремль по-прежнему не контролирует ситуацию на Северном Кавказе. И голые факты подтверждают последнюю оценку. В роковую ночь на 22 июня боевые столкновения шли не только в Ингушетии, но и в Дагестане. По сути, три кавказские республики – Чечня, Дагестан и Ингушетия – находятся вне зоны влияния федеральных властей. Никакой целостности страны по-прежнему нет. События на Кавказе идут не по сценарию Кремля – вся инициатива остается в руках сепаратистов.
Хотя в чем-то интересы федералов и их врагов могут совпадать. Недаром государственное телевидение так полно и так оперативно стало освещать события в Назрани и окрестностях. Атака на Ингушетию, как в свое время атака на Дагестан, может иметь для Кремля, как ни странно, определенные имиджевые и политические плюсы. Акция боевиков удачно совпала с началом президентских выборов в Чечне. Кандидат от Кремля – министр внутренних дел республики Алу Алханов. Те, кто должны ковать его победу, в частности члены «Единой России», в неформальных беседах признаются, что задача поставлена трудная – пока у Алханова 3-процентный рейтинг. Но перед лицом новых угроз кандидатура главного чеченского силовика может стать более привлекательной для уставшего от бесконечной войны населения. Впрочем, генерал ФСБ Зязиков Ингушетию не спас – и чеченский электорат об этом, конечно, будет помнить.
Дарья Гармоненко