Опрос подготовила Дмитрий Орешкин, директор группы «Меркатор»
═
То, что сейчас называется демократией, – виртуальная система, не связанная с реальностью. Она работает по советскому принципу: сверху поступают задания, а снизу – отчеты о проделанной работе. Такая ситуация означает, что снизу раньше или позже начинают поступать не отчеты, а приписки. Пример – выборы: результаты все чаще приписываются. Граница между управляемой демократией и авторитаризмом проходит там, где у людей формируется негативное отношение к выборам. На самом деле мы сейчас как раз на этой границе и находимся. То есть выборы дискредитируются в глазах общественности, а вместе с выборами и те, кто получает власть с помощью избирательных процедур. Кризис наступит в течение двух-трех лет. Недовольство накапливается, а потом вдруг откуда-то выскакивает социальный негативизм, и оказывается, что все технологии, которые так замечательно работали, идут насмарку. Нас ждет советская эпоха. Мы имеем дело с саморазгоняющейся системой. Чем жестче контроль, тем сильнее разрыв власти и общества, тем быстрее происходит виртуализация политики – страна живет по своим правилам, а власть – по своим, и между ними все меньше контакта.
Для того чтобы вернуться назад, к взаимодействию с обществом, надо отказаться от этих тенденций. А это не может быть сделано, потому что тогда надо признать ошибочность избранного пути. Например, надо признать, что ты неправильно действуешь в Чечне. Признать невозможно – соответственно действия в Чечне усиливаются, при этом создается ощущение нарастающего контроля, а на самом деле ситуация там приближается к кризисной.
═
Сергей Марков, Институт политических исследований
═
Главная причина упадка управляемой демократии – в исключительной слабости ее институтов, а вовсе не в стремлении власти к авторитарному правлению. Речь идет прежде всего о неразвитости гражданского общества, в частности, многопартийности. Переход к пропорциональной системе способствует развитию политических партий, в то время как мажоритарные выборы мешают этому процессу. А вот уменьшение возможности проведения референдумов – тревожный симптом: таким образом, бюрократия хочет себя обезопасить. В целом тенденции к уменьшению пространства свободы и демократии в России нет. Есть политика властей, которая, не являясь антидемократической, полагает, что главное для развития демократии – создание основы для нее в виде высокого уровня жизни, развитой экономики. Однако создание основ демократии противоречит сегодня формированию идеологии гиперлояльности, как идеологии коррумпированной бюрократии. Поэтому недостаточно просто создавать основы для демократии. Необходима также политика построения механизмов саморазвивающейся демократии. То есть систему управляемой демократии нужно использовать для развития демократических институтов, иначе спонтанно будет развиваться и авторитарная линия. И какая победит – неизвестно.
═
Игорь Бунин, фонд «Центр политических технологий»
═
Мечты о том, что пропорциональная система приведет к укрупнению партий, не реальны. Она может привести к укрупнению только при очень сильном административном ресурсе и при очень высоком барьере. Да и сам Вешняков сказал, что надо сохранить положение о четырех партиях, в любом случае имеющих право на прохождение в парламент. По закону даже если три партии проходят 5-процентный барьер, а четвертая партия набирает 4,6%, то она тоже имеет право на вхождение в парламент. Что касается референдума: ужесточение правил происходит в связи с тем, что мы вступаем в период социальной модернизации, которая неизбежно вызовет усиление протестных настроений. И если КПРФ поставит на референдум вопрос – а нужно ли сохранять социальные мандаты? – и перечислит их, пособия на детей, к примеру, естественно, население скажет – да, нужно. Государство стремится ослабить своих оппонентов. Что касается перехода от управляемой демократии к авторитаризму, то здесь есть некий ограничитель – выборы, сохранение партийной системы, свободы слова и т.д. Пока все эти элементы остаются – сохраняется управляемая демократия.
═
Константин Симонов, Центр политической конъюнктуры
═
Разговоры о демократии носят спекулятивный характер: у некоторых политиков выработался соответствующий рефлекс, и они видят в действиях российской власти исключительно авторитарные замашки. На самом деле последние предложения далеко не так однозначны. Скажем, пропорциональная система выборов, судя по западному опыту, может привести к формированию не двухпартийной, а, наоборот, многопартийной системы. В любом случае, она будет способствовать развитию партийной конкуренции – а ведь именно политические партии и являются основой гражданского общества. Или тот же референдум – на самом деле ряд политических игроков использовал идею референдума только в собственных имиджевых целях. Мнение населения никого не интересовало. Какой смысл выносить на обсуждение вопросы типа «Хотите ли вы жить хорошо?» или «Согласны ли вы с повышением пенсий до астрономических величин?» Референдум – это не инструмент для личного пиара. Многие западные демократии, включая США, вообще живут без референдумов. В Европе в большинстве стран референдумы проводятся только по таким стратегическим вопросам, как, например, вступление в Евросоюз.
