Наталья Меликова Пока сенаторы ожесточенно делят освободившиеся кресла аудиторов Счетной палаты, в этом ведомстве открывается еще более завидная вакансия. Свой пост может покинуть Сергей Степашин. Чрезмерные политические амбиции экс-председателя правительства вызывают в Кремле все большее недовольство. Это недовольство еще не вылилось в конкретные шаги, но, судя по всему, масштабы его нарастают.
Источник в окружении Степашина передал «НГ» содержание своей недавней беседы с главой Счетной палаты: «Степашин сказал, что никуда уходить не собирается. В том числе и в Совет Федерации». «Пока не изменен порядок его формирования, мне это неинтересно», – процитировал источник «НГ» Степашина. Как говорит наш собеседник в Счетной палате, речь идет не только о самом механизме выбора сенатора, но и об усилении статуса Совфеда в целом. Кстати, именно с очень слабой в настоящий момент возможностью влиять на процесс принятия решений наш источник связывает ажиотаж в верхней палате вокруг выборов аудитора: «У нас реальное влияние, которое, конечно, тоже нельзя переоценивать, а какое влияние у Совфеда?»
В отличие от своего предшественника Хачима Кармокова, который руководил так незаметно, что его мало кто знал в лицо, Степашин – фигура публичная. И запоминается он более всего умением анонсировать будущие проверки, затеваемые СП. Как правило, эти анонсы исполнены высокого политического пафоса и вызывают больший общественный резонанс, нежели результаты последующей ревизии. Политически окрашено и стремление Степашина повысить формальный статус Счетной палаты. Он, в частности, настойчиво добивался, чтобы его ведомство стало главным контрольным органом государства, обзавелось собственной «вертикалью», перешло в прямое подчинение президенту.
«Есть ощущение, что сегодня палата ориентируется в первую очередь на президента, а не на парламент, – говорит член бюджетного комитета Госдумы Валерий Гальченко, возглавлявший в парламенте прошлого созыва подкомитет по взаимодействию с СП. – Информация сначала идет в Кремль, а потом уж в Думу. Случается, что мы приглашаем на парламентские слушания аудиторов, а они вместо себя присылают инспекторов. Мне кажется, это смещение акцентов не совсем нормально».
Одним словом, амбиции, проявившиеся у руководителя СП, лежат не столько в профессиональной, карательной сфере, сколько в политической. И это подчас сказывается на самих ревизиях, точнее, на их пиаре: громче всего анонсируются те проверки, которые представляют определенный интерес для самого главы Счетной палаты. Из числа таких ревизий – «раскопки», которые проводят аудиторы в отношении чукотского губернатора Романа Абрамовича. На первый взгляд Степашин всего лишь задает модный нынче вопрос о происхождении миллиардов известного олигарха. Но в реальности за этим могут стоять старые политические счеты: не исключено, что Степашин считает Абрамовича виновным в событиях лета 1999 года, когда Ельцин неожиданно для многих избрал другого преемника и соответственно поставил другого премьера.
«Он вполне адекватен ситуации, – говорит о Степашине один из основателей и бывший зампред Счетной палаты Юрий Болдырев. – Изменится время, появится у активных слоев общества запрос на действительно независимый контроль за властью, востребуются и иные руководители».
То, что Степашин, выбирая очередную жертву для своих разоблачений, руководствуется личными мотивами, а не отмашкой сверху, видно по некоей волнообразности этих проверок. Внезапное обострение внимания Счетной палаты к тому или иному объекту или региону (скажем, к Чечне) так же внезапно сменяется полным безразличием. Такое впечатление, что аудиторов все время кто-то одергивает, как заигравшихся юнцов.
Георгий Сатаров, президент фонда «ИНДЕМ», не исключает, что опала Степашина связана именно с каким-нибудь не слишком удачным политическим выпадом против исполнительной власти. Таким неосторожным шагом мог быть, например, поступивший в Конституционный суд не без участия Счетной палаты запрос по поводу 136-й статьи Бюджетного кодекса. «Эта статья лишила палату права осуществлять контроль за расходованием бюджетных средств в текущем порядке, то есть в процессе исполнения бюджета, а не после того, – поясняет Георгий Сатаров. – Руководство СП не согласилось с этим ограничением. Может быть, и слухи об отставке Степашина как-то связаны с этим. Возможно, таким способом решили надавить на Конституционный суд, чтобы добиться нужного вердикта».
Так или иначе очевидно: чаша терпения тех, кто курирует компетентные органы в Кремле, уже переполнена. Степашин явно не вписывается в новейший политический ландшафт, в котором есть место только для одного ньюсмейкера. На фоне сугубо технического правительства и технического парламента чрезмерная пиар-активность Степашина выглядит чрезмерно вызывающей – и этого уже нельзя не замечать. Счетную палату можно использовать как средство для громких разоблачений – но делать это должен лояльный и неамбициозный чиновник, а не тот, кто претендует на самостоятельную политическую роль.
