Эндрю Качинс В этом году президентские выборы пройдут как в России, так и в США. Это дает нам удобную возможность сравнить две президентские гонки, а также оценить их последствия для российско-американских отношений.
Президент Путин сталкивается в России лишь с двумя вызовами. Первый заключается в том, чтобы добиться как минимум 50-процентной явки избирателей для того, чтобы придать этим выборам легитимность. Невозможно себе даже представить, что команда по управлению российской «треснувшей демократией» не справится с подобной задачей и тем самым дисквалифицирует всех кандидатов, включая самого Путина.
Второй вызов – или, если угодно, угроза – состоит в том, что Владимир Путин может получить процент голосов настолько высокий (скажем, более 85–90%), что выборы президента в России будут напоминать скорее Туркменистан и Северную Корею, нежели Европу или США. Это было бы не очень позитивным дополнением к российскому имиджу.
Уже и так президентская избирательная кампания в России превратилась в сплошной анекдот. Чего хотя бы стоит ситуация, когда один из кандидатов, Сергей Миронов, выдвигает свою кандидатуру с тем, чтобы... поддержать Путина. Другой соперник, Иван Рыбкин, исчез на четыре дня и затем появился, чтобы заявить, что его заманили в Киев, где накололи наркотиками и сфотографировали в компрометирующих позах. Представьте, что Говард Дин появился бы с такой красочной историей, чтобы объяснить, почему его кампания за право быть выдвинутым кандидатом в президенты США от демократов окончилась полным фиаско!
Напротив, выборы президента США обещают быть очень тяжелыми, возможно, с минимальной разницей в голосах между кандидатами. Кампания будет особенно скверной, учитывая то, что обида демократов за 2000 год все еще свежа. Ведь они считают, что их лишили тогда победы решением состоявшего преимущественно из республиканцев Верховного суда. С другой стороны, администрация Буша, как оказалась, проводила куда более консервативную политику внутри страны и много более наступательный – или, как многие бы сказали, односторонний – курс на международной арене, чем предполагало вначале большинство наблюдателей. Все-таки люди ожидали более умеренную республиканскую администрацию, сродни той, что была у Буша-старшего. Однако администрация Буша-младшего оказалась похожей на гораздо более правую администрацию Рональда Рейгана.
Волна популярности Буша-младшего после событий 11 сентября 2001 года и во время войны в Ираке спала. На ее смену пришли тяжелые вопросы о рекордном бюджетном дефиците, а также о политических манипуляциях с развединформацией с целью оправдания войны.
Следуя традиционной логике, российское экспертное сообщество предпочитает республиканскую администрацию в США. Почему? Республиканцы меньше критикуют Москву по российским внутриполитическим сюжетам. В их же пользу говорит и вся история советского сотрудничества с республиканскими администрациями, которые, по общему убеждению, в большей степени рассматривали мир сквозь призму Realpolitik. Наиболее часто приводимым примером была администрация Никсона.
Если бы четыре года назад к власти пришел не Буш, а Гор, что его администрация сделала бы по-другому в вопросах особой важности для российско-американских отношений?
Что касается вопроса второго расширения НАТО, администрация Гора скорее всего поддержала бы его. Среди республиканских и демократических политиков в этом отношении существовал прочный и широкий консенсус. Также трудно предположить, что администрация Гора по-иному отреагировала бы на события 11 сентября и не предприняла бы военную операцию в Афганистане.
Однако в области контроля над вооружениями, думаю, мы бы наблюдали существенные отличия. Если бы договор о сокращении ядерного оружия согласовывала администрация Гора, то он шел бы гораздо дальше, нежели имеющийся сейчас московский договор о СНП, включал бы большее число требований реального сокращения (а не просто складирования боеголовок), и предусматривал бы более транспарентные меры контроля за выполнением. Также вероятно, что администрация Гора стремилась бы скорее найти способ договориться о модификации договора по ПРО, нежели объявить об одностороннем выходе.
И даже несмотря на то, что трагедия 11 сентября 2001 года изменила расчеты и политику безопасности всех американцев, включая президента Буша, все же демократическая администрация не начала бы войну в Ираке в условиях той информации и обстоятельств, которые имелись в наличии в 2003 году. И несмотря на поддержку Россией отказа администрации Буша от Киотского протокола, выход США из остальных многосторонних соглашений – таких, как Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, Конвенция о запрещении биологического оружия и другие, – вносят напряженность в российско-американские отношения.
Несколько труднее предположить, была бы администрация Гора более критична в отношении войны в Чечне и эрозии в России демократических норм и процедур за последние четыре года. Буш, когда был кандидатом, был куда более критичен в отношении чеченской войны, чем Буш-президент. Несмотря на жесткую критику Бушем-кандидатом недостатков российского политического и экономического развития, в подходе администрации Буша в отношении российских внутренних проблем больше преемственности от времен Клинтона, нежели перемен.
Вступая в период президентской предвыборной гонки в США, мы будем наблюдать еще много острых различий в подходах демократического кандидата (скорее всего им станет Джон Керри) и президента Буша. Россия, конечно, сделает собственные выводы, однако маловероятно, что по прошествии четырех лет она и дальше будет питать какие-то иллюзии в отношении нынешнего обитателя Белого дома.
Дарья Гармоненко