Николай Злобин Главной реакцией Америки на взрыв в московском метро были ужас, сопереживание и гнев. По природе своей американцы вообще близко воспринимают трагедии и беды других и не стесняются демонстрировать свои чувства. После 11 сентября 2001 г. они стали гораздо лучше понимать состояние людей, живущих в условиях постоянной опасности террористического акта, примерять его на себя, и поэтому нынешние ощущения москвичей им близки и понятны, как никогда. Третий день новости из российской столицы стоят на первых полосах главных информационных агентств Америки.
Президент Буш, как известно, в своем недавнем послании Конгрессу о положении страны не назвал Москву в числе городов, пострадавших от международного террора. Это не осталось незамеченным. Высокопоставленные представители вашингтонского истеблишмента уверяли меня, что в этом не было политического смысла, просто кто-то из президентских спичрайтеров не до конца продумал данный раздел речи, а советники Белого дома почему-то не исправили этот промах. Если бы выступление президента можно было повторить, убеждали они меня, то Москва бы там обязательно была.
Я склонен этому поверить. Но есть и другое: в экспресс-опросе, проведенном CNN в субботу, 7 февраля, 85% ответивших заявили, что Запад, по их мнению, недостаточно серьезно воспринимает террористические угрозы, с которыми сталкивается сегодня Россия. Думается, что столь быстрая реакция Вашингтона на взрыв в Москве, кроме всего прочего, была продиктована желанием «исправиться», показать, что здесь хорошо понимают, что именно российская столица является одним из фронтовых городов в борьбе с международным терроризмом. Американцы быстро вспомнили о трагедии на Дубровке, глубоко потрясшей в свое время все американское общество, о взрывах на Пушкинской и у "Националя", о других терактах в России за последние годы. Примечательно, что не только президент Буш сам немедленно позвонил Владимиру Путину и выразил россиянам поддержку и сочувствие, с резкими заявлениями выступили также Белый дом, государственный департамент, посольство США в России, целый ряд других важных центров силы в Соединенных Штатах. Такая массовая реакция здесь – вещь очень нечастая.
Не стоит сразу обвинять российские спецслужбы в том, что они не предотвратили эту трагедию. Их репутация высока во всем мире, их опыт внимательно изучается коллегами в США. По понятным причинам мы мало знаем о терактах, которые они предотвратили, спасши, я уверен, немало жизней...
Но мне представляется, что внимание следует обратить на другое. В мире, к сожалению, постепенно укрепляется имидж России как страны, неспособной полноценно противостоять террору. Что-то вроде Пакистана или Индонезии. Возникает естественное желание от нее закрыться, отгородиться, везде растет подозрительность в отношении путешествующих россиян.
Казалось бы, президент Путин, говоря о взрыве в метро, сам признал невозможность победить терроризм в одиночку, без консолидации международных усилий. Однако конфликт в Чечне российское руководство, с одной стороны, продолжает оценивать как один из фронтов борьбы с международным терроризмом, а с другой – как внутреннее дело самой России, отказываясь от любых попыток интернационализировать его разрешение, от военной и гуманитарной помощи других стран.
Это не может не вызывать вопросов в США. В какой степени действия самой Москвы привели к тому, что движение чеченских сепаратистов эволюционировало в сторону откровенного и кровавого терроризма? Была ли возможность это предотвратить? Есть ли такая возможность сейчас?
Президент Путин совершенно прав, когда говорит о невозможности переговоров с террористами, о необходимости их физического уничтожения. Это позиция всегда была политикой и Соединенных Штатов. Однако сила должна сочетаться с мудростью и расчетом. Кроме самих террористов, решительно уничтожать надо причины их появления, условия, при которых они возникают. Мировой опыт свидетельствует, что терроризм, как правило, появляется там, где государство не справляется со своими непосредственными функциями, где существуют несправедливость и произвол. Там, где политическая система ограничивает возможности тех или иных массовых движений бороться за достижение своих целей легальными путями, где есть дискриминация, беззаконие и нарушения прав человека.
Давно доказано, что успешно бороться с терроризмом нельзя, если нет полноценного уважения, взаимопомощи и взаимодоверия между обществом, с одной стороны, и полицией, правоохранительной системой – с другой, если правосудие носит избирательный характер и зависит от сиюминутных политических требований, если правят блат и коррупция, а не власть закона. Терроризм будет постоянно проявляться там, где борьба с ним проходит под этническими или религиозными лозунгами, под флагами ложного патриотизма, там, где отсутствует политическая и социальная толерантность. И американцы, и россияне уже это проходили.
Сегодня создается впечатление, что российская политическая элита не готова взять на себя полную ответственность за все, происходящее в стране. Очень заметна ее растерянность, особенно отсюда, со стороны. А ведь многое в сегодняшней России требует серьезной корректировки. Важно не повторять прошлых ошибок, ибо за них кровью расплачиваются не сами политики, а совершенно невинные люди.
