Буш спасает себя дешевой нефтью

С удорожанием российской нефти в 2003 году на 15% – с 23,6 до более чем 27 долл. за баррель – дискуссии о способности нашей экономики слезть с «нефтяной иглы» практически прекратились. Герман Греф признал, что темп роста ВВП в 2004 году зависит прежде всего от нефти, а в бюджете было зафиксировано, что «хорошая» конъюнктура отличается от «плохой» именно ценой нефти. Между тем за вторую половину января стоимость барреля брент-смеси снизилась более чем на 6%, что естественным образом заставляет задуматься о будущем. Стоит вспомнить, что замедление экономического и особенно инвестиционного роста в России в 2002 году во многом было «эхом» удешевления нефти в конце 2001 – начале 2002 г.

Мировая цена нефти определяется на узком рынке североморской нефти сорта брент, добываемой развитыми странами. Узость этого рынка делает его неустойчивым, подвластным спекуляциям и простым изменениям настроений.

Главное для понимания динамики цены нефти – ее высокая зависимость от крупнейших производителей во главе с Саудовской Аравией и крупнейшего потребителя – США. Так, удорожание нефти весной 1999 года (вызвавшее в России сначала «бензиновый шок», а затем рост ВВП почти на 30% за 4 года) стало стабильным прежде всего из-за того, что США использовали его как инструмент в глобальной конкуренции и внутриполитической борьбе.

Разница между уровнем развития США и остальных развитых стран носит принципиальный, качественный характер: США уже перешагнули порог, отличающий «информационное» общество от индустриального, а европейцы и японцы лишь собираются сделать это. В результате по крайней мере до конца 1999 года удорожание нефти создавало для развитых стран Европы и Японии большие трудности, чем для США, и увеличивало разрыв между ними.

В 2000 году дороговизна нефти поддерживалась во многом в рамках президентской избирательной кампании в США. Республиканцы, по всей вероятности, с удовольствием «валили» демократов, провоцируя при помощи дорогой нефти обострение экономических проблем (вплоть до крушения «новой экономики» в апреле 2000 года).

Наряду с разгулом коррупции в пореформенной России – что трактовалось как ее «потеря» – Клинтону ставилось в вину и резкое обострение палестино-израильского конфликта, поддержавшее высокие цены на нефть. Это обострение выглядело подозрительно, так как демократы в отличие от республиканцев обладают меньшими рычагами воздействия на Ближний Восток.

Особую пикантность ситуации придавало то, что крупнейшие нефтяные корпорации США, связанные с Республиканской партией, еще и получали за счет дорогой нефти дополнительные прибыли.

Победивший Буш был кровно заинтересован в снижении цен. Дорогая нефть уже тогда сдерживала развитие и притом была единственным управляемым фактором смягчения структурного кризиса американской экономики.

Но процесс уже вышел из-под контроля. Поддержание высоких мировых цен на нефть в 2001–2002 годах представляло собой результат и внешнее проявление не только фундаментальных экономических процессов, но и «молчаливого восстания» арабского мира против господства потребляющих нефть развитых стран. К тому же происходило это на фоне роста противоречий между США и Европой.

Есть основания считать, что нападение США на Ирак готовилось администрацией Буша как солидарный ответ Запада всему арабскому миру. Он заключался далеко не только в «акции устрашения» и даже не в сокращении влияния арабских стран за счет перехода нефтяных и газовых запасов Ирака под контроль США. Не менее важной задачей войны некоторые аналитики считали уничтожение подлинного центра арабского сопротивления – ОПЕК, которая со временем должна была быть не просто дезорганизована, но и ликвидирована как организация.

Эта цель оказалась не достигнутой, а возможно, и вообще недостижимой. Тем временем потребность в удешевлении нефти остается острой, как никогда. Девальвация доллара, обеспечившая ускорение США в последнем квартале прошлого года, сможет приносить плоды лишь до середины весны. Затем США понадобится новый инструмент, способный поддержать благоприятную экономическую динамику до президентских выборов. В силу видимой исчерпанности возможностей «военного кейнсианства» едва ли не единственным резервом Буша является снижение цен на нефть. Связи с нефтяниками как США, так и Саудовской Аравии, превышение в прошлом году мировой добычи нефти над мировым спросом, наличие у американцев эффективных технологий воздействия на рынки позволяют Бушу сделать это.

Даже простое ослабление небывалых морозов на восточном побережье США уже привело к некоторому удешевлению нефти. Завершение отопительного сезона способно усугубить этот процесс.

Вряд ли главный энергоноситель мира станет дешевле 22 долл. за баррель. Но даже в этих условиях российской экономике в ее сегодняшнем, не модернизируемом виде будет отмерено не более 2–3 лет спокойной жизни.

Будущее России зависит от фактора, на который она практически не может влиять. Такова трагическая участь большинства экономически слабых и плохо управляемых стран в условиях глобализации. Только повышение качества управления страной и модернизация экономики способны изменить это неприемлемое положение.