Рейтингом Россию не поднять

Лето и осень 2003 года выдались удачными для российской экономики. Несмотря на неопределенность мировой хозяйственной конъюнктуры, темпы роста ВВП оставались высокими (6,25% по итогам III квартала), положительное сальдо внешней торговли - почти рекордным (36 млрд. долл. за 9 месяцев), а валютные резервы Центрального банка - более чем достаточными (62,1 млрд. долл.). Неудивительно, что доходность по российским обязательствам упала до предельно низких значений (4,22% годовых по номинированным в долларах бумагах с погашением в 2007 г.), а фондовый индекс РТС достиг 17 октября очередного максимума (643 пункта).

Однако все эти события сами по себе не вызвали бы особенного ажиотажа, если бы 8 октября рейтинговое агентство Moody"s не присвоило России инвестиционный рейтинг - пусть и самого низкого уровня (Ваа3). Этому решению, напомним, предшествовал визит президента Владимира Путина в США. Кроме того, объявление о повышении рейтинга совпало по времени с такими событиями, как выборы в Чечне и Санкт-Петербурге, а также выдвижением новых обвинений в рамках "дела ЮКОСа". Все это дало толчок широкому обсуждению в отечественной и зарубежной прессе перспектив России. Правда, акценты западных и российских комментаторов существенно отличались друг от друга.

На Западе экономические успехи России рассматривались в основном как следствие восстановления управляемости страной и сложившейся на сырьевых рынках благоприятной конъюнктуры. Здесь не прогнозировалось особых угроз экономическим позициям страны, но отмечался рост политических рисков в связи с тем, что укрепление вертикали власти стало перерождаться в типичный авторитаризм. "Если Запад готов принять недемократические действия России, то стоит хотя бы перестать называть ее режим демократией", - заявил в начале октября журнал "The Economist" в редакционной статье.

Российские же наблюдатели считают достигнутые результаты следствием хозяйственного роста, обусловленного формированием рыночной экономики, благоприятным инвестиционным климатом и, разумеется, ценами на нефть, пополняющими доходы бюджета. Поэтому многие комментаторы обратили внимание не столько на формальное решение Moody"s, сколько на увеличившуюся в III квартале до 7,7 млрд. долл. утечку капиталов из страны, распродажу некоторыми из олигархов российских активов, а также на возросшее давление государственной власти на частный бизнес и прогрессирующую бесконтрольность силовых структур.

Обе эти позиции выглядят, на наш взгляд, несколько поверхностными. Западные эксперты, предупреждающие политиков о нарастании в России авторитаризма, весьма неадекватно оценивают потенциал не столько российской демократии, сколько российских "демократов". Отечественные их коллеги, пекущиеся об интересах предпринимателей, не вполне отдают себе отчет о вкладе последних в экономические достижения страны.

Безусловно, в России очевиден отход от многих демократических принципов. Страна, федеративная согласно Конституции, управляется как унитарное государство. Пропрезидентское большинство в парламенте радо утвердить любое предложение, поступающее из Кремля. Судебная власть не может считаться независимой, а пресса - свободной. И все это не "отклонения" от курса власти - это суть ее курса. Этот курс, хорошо это или плохо, поддерживается большинством населения страны. И он будет поддерживаться впредь, по крайней мере до тех пор, пока не появится вызывающая доверие оппозиция и не забудутся те "демократы", "заслуги" которых так тесно соединили в сознании обычного россиянина понятия демократии и беспредела.

Безусловно, сегодня российские предприниматели не чувствуют себя достаточно защищенными. Но российская экономика не была и по сей день не является экономикой, определяемой частным сектором. Этот сектор существует лишь потому, что правительство в свое время за бесценок передало предпринимателям производственные фонды, а в еще большей мере - потому, что оно до сих пор поддерживает низкие цены на ресурсы, что делает российский частный сектор самым дотируемым в мире, а российскую экономику - лишь немногим менее государственной, чем десять лет назад.

В связи с проблемой рейтинга следовало бы отметить, что главной проблемой России, как и прежде, остается дефицит не демократии, а компетентности и ответственности. Следовало бы также признать, что вознаграждение, полученное российскими предпринимателями, оказалось незаслуженно высоким по сравнению с тем, что они реально сделали для страны в последние десять лет. Таким образом, не строительство демократии и не раскулачивание предпринимателей, а поступательное экономическое развитие страны должно быть главной заботой политического класса России. Только на этой основе может сформироваться демократическая система, а запредельные российские сверхприбыли - прийти в соответствие с мировыми стандартами.

Попытавшись проанализировать все эти вопросы вне привычных идеологических рамок, каждый может пересмотреть собственный рейтинг России так, как сочтет нужным. А что касается агентства Moody"s, то оно известно не только повышением рейтинга России сразу на два уровня в октябре 2003 года, но и его снижением на целых четыре в июле-сентябре 1998-го.