Фраймут Дуве В ХХ веке много диктатур превратилось в демократии. И наоборот - рушились демократии, превращаясь в диктатуры. На оба этих процесса влияют два фактора: правовое государство и свобода прессы. Все зависит от того, гарантируется ли независимым журналистам свобода в освещении тем или же свободной журналистике тотально и тоталитарно затыкают рот кляпом. Жертвой при этом нередко становилась не только сама свобода, жертвами становились многие смелые журналисты, попадавшие в тюрьмы, вынужденные покинуть родину, даже отдать жизнь в этой борьбе.
В надежде раз и навсегда эти опасности предотвратить, по крайней мере в Европе, в рамках ОБСЕ был создан Институт уполномоченного по свободе прессы, который мне было доверено возглавить. Еще будучи председателем третьего комитета парламента ОБСЕ, я настоятельно выступал за создание этого института, в том числе и потому, что собственная моя страна - Германия - вынуждена была пройти горькое испытание двумя диктатурами. И дважды на развалинах диктатуры средствам массовой информации пришлось создавать свободную демократию.
В 1945 году три западные державы - Великобритания, Франция и США - довольно быстро наставили Западную Германию на путь демократии. Британские и американские офицеры раздали первые лицензии на издание газет молодым журналистам. Так возникло издательство "Шпрингер", так возник и "Шпигель" - сегодня один из крупнейших и влиятельнейших еженедельников в Европе. Некоторые из журналистов, бежавших из Германии в 1933 году, возвращались из изгнания, и после основания ФРГ пробовали вновь найти себя в прежней профессии.
Уже в 1949 году в Германии ощущались отчетливые импульсы свободной, весьма профессиональной публицистики. И это казалось естественным после краха немецкой диктатуры. Свобода прессы гарантировалась не только новой конституцией. И по духу законов молодые журналисты могли заниматься своей профессией, не боясь, что правительство станет вмешиваться в их работу. Впрочем, много было и державной пиететности, доставшейся в наследие от ушедших времен.
Сегодня в сложном процессе демократической модернизации легко забывается, через какие испытания прошли другие европейские государства, прежде чем, отринув диктатуры, создать климат свободы для профессиональной и критичной журналистики.
Многие из постсоветских государств ОБСЕ решают эту задачу вот уже почти 14 лет. Моя работа - объективно следить за этим процессом. В этой связи мне показалось корректным напомнить, как демократически избранное правительство Конрада Аденауэра и Франца-Йозефа Штрауса засадило за решетку издателя "Шпигеля" Рудольфа Аугштейна и ведущих сотрудников его журнала. И это - по прошествии 17 лет после краха гитлеровской диктатуры. Напомнить также и о том, что к действительной стабилизации свободы печати в Германии привел лишь совместный и громкий протест демократов против этой попытки антидемократического путча. Журналистов обвинили в разглашении государственной тайны и тем самым в измене родине, поскольку они якобы сделали достоянием общественности секретную военную информацию (в титульной истории от 18 октября 1962 года).
Спустя 10 дней, 26 октября 1962 года, 30 сотрудников федеральной уголовной полиции ворвались в редакцию "Шпигеля". Аугштейн оказался в тюрьме, в Германии начался крупнейший за 17 лет послегитлеровской истории медийный скандал. Он превратился в крупнейшую победу демократической общественности Германии в борьбе за свободу прессы. В течение многих дней в самых разных городах Германии, в ее школах проходили акции протеста и дискуссии о необходимости прессы. Автор этих строк, тогда молодой ученый гамбургского университета, вместе с сотнями единомышленников участвовал в марше к воротам тюрьмы.
Скоро стало ясно, что у министра обороны Франца-Йозефа Штрауса интересы были в основном личные: "Шпигель" не жалел критических стрел в его адрес. Если бы удалось засадить Аугштейна за решетку по обвинению в "измене родине", другая критика была бы Штраусу не страшна.
Но Аугштейн вышел на свободу, Штраусу пришлось уйти.
В моей работе регулярно приходится сталкиваться с тем, что политики полагают, будто они стоят над критикой и тот, кто нападает на них или даже опускается до мытья грязного белья на глазах у общественности, действует против интересов государства. Во многих посткоммунистических странах политики и до сих пор считают, что им полагается особая защита от критики. Мир видел, как даже Клинтон, будучи президентом США, подвергался - временами в совершенно неадекватной форме - критике в глазах общественности и как ему приходилось перед этой общественностью отчитываться. От этих нападок его не мог защитить даже суд. В демократических государствах политикам приходится оказываться на прицеле критики, а если они этого не хотят, то лучше им отказаться от политической карьеры.
Почти 40 лет назад Германия, преодолев этот скандал, сделала важный шаг к демократическому обществу со свободными средствами массовой информации. Это ценное завоевание нашей демократической истории!
Нередко расследования журналистов дают неожиданные результаты. Лишь в последнее время пришлось уйти в отставку целому ряду руководящих политиков, мэров крупных городов. И только потому, что об их деятельности рассказывалось в публикациях, а следствием их были судебные процессы и приговоры. Сегодня в Германии невозможно оказаться под защитой правового государства, лишь используя статьи закона об оскорблении личности. И это - один из результатов "дела "Шпигеля" 40-летней давности.
О нем стоит напомнить сегодня. Свобода прессы складывается не по проекту архитектора, а благодаря бдительности граждан, защищающих дух закона.
Дарья Гармоненко