Максим Гликин Начинающийся сегодня визит Владимира Путина в Великобританию призван еще раз подчеркнуть статус новой России как истинно европейской державы. Это первый с 1874 года государственный визит главы российского государства в Соединенное Королевство. Лидеры России в Лондон приезжали и в последующие годы, но на таком высоком уровне со времен Александра II ни одного нашего правителя не принимали. Так что нынешний британский вояж президента будет иметь символический характер и изобиловать всевозможными ритуалами.
Путин и его жена будут жить в Букингемском дворце, куда их доставят в парадной королевской карете. В программе визита - торжественные банкеты во дворцах, посещения Королевской галереи, Королевской обсерватории и Королевского оперного театра, возложения венков к военным мемориалам, прогулка на яхте "Ройял Нор" и посещение российского фрегата "Неустрашимый", которому по такому случаю позволили войти в Темзу. Чета Путиных будет больше общаться с принцами и герцогами, чем с членами британского правительства.
Однако это не отменяет практической политики. Тем более что сама королева, как намекнули в британском посольстве в Москве, беседуя с Владимиром Путиным, может не ограничиться общекультурными темами, но углубится в актуальные политические проблемы, которые ее интересуют. Кроме того, запланирована очередная (12-я или 13-я) двусторонняя встреча российского президента с премьером Тони Блэром, где будут обсуждаться вполне конкретные вопросы.
Визит Путина приходится на весьма специфический исторический момент, когда первый акт действа под названием "Изменение мироустройства" почти завершен, а сценарий второго только пишется. И участвовать в этом, по мнению Москвы, должен более широкий, чем раньше, круг действующих лиц. Одним Вашингтону и Лондону это не под силу. Российский лидер едет на очередной тур общения с британским премьером Тони Блэром еще и в тот момент, когда лавры одного из "освободителей Ирака" не помогли последнему освободиться от подозрений в "подтасовке" в угоду Джорджу Бушу оснований для применения военной силы против режима Саддама. В британском парламенте полным ходом идет расследование "предвоенного" поведения Блэра, и чем все это кончится, пока неясно.
Кстати, в качестве противовеса этой неприятной для британского руководства темы в проправительственных СМИ в преддверии визита Путина вновь начинается дискуссия по чеченскому вопросу. Как констатировал высокопоставленный кремлевский чиновник, курирующий международную сферу, "попытки нагнетания имеются". Более того, не исключены антироссийские демонстрации. Но московская делегация постарается дистанцироваться от этой тематики и даже не будет, как утверждают в Кремле, поднимать вопрос о скорейшей экстрадиции Ахмеда Закаева.
Вообще на двусторонние отношения, как отметил в беседе с "НГ" руководитель Центра британских исследований Института Европы РАН Алексей Громыко, уже не влияют с прежней остротой ни вопрос Ирака, ни вопрос Чечни. В то же время перед двумя руководителями стоит задача снять некоторую напряженность, проявившуюся в подходах к вопросу нераспространения ОМУ. То есть речь пойдет и об Иране, и о Северной Корее.
И тут Блэр может продолжить миссию своих предшественников. Британские лидеры, заметил Громыко, еще с 60-х годов прошлого века выполняли функцию неформального канала обмена мнениями по наиболее острым вопросам, которые затем - в "обкатанном" виде - выносились на широкую повестку, в том числе и в диалоге с США. Теперь "обкатывать" стало еще легче. Ибо, как заметил Путин в интервью Би-би-си, "фундаментальные основы отношений России и США, России и Великобритании оказались крепче, чем те трудности, с которыми мы столкнулись". Тем не менее решение конкретных проблем, в частности нормализация ситуации в Ираке, считает Путин, требует объединения усилий заинтересованных сторон и учет "интересов друг друга".
Путин тут же уточнил, что Москва будет настаивать - вплоть до международных судебных инстанций - на сохранении российских нефтяных контрактов в Ираке, что даст возможность российским компаниям возобновить работы на иракских нефтяных месторождениях (которые составляют примерно одну пятую от общих запасов в этой стране). Путин, конечно, надеется на публичную поддержку такой позиции, и Блэр может вполне ее озвучить на открывающемся завтра в Лондоне Энергетическом форуме России и Великобритании. Тем более что, как Путин заявил в интервью, ни Блэр, ни Буш не говорили ему, что собираются выдавливать российские компании из Ирака.
Эффективно поддержав российскую "нефтянку", Путин не забыл и о Минатоме. Уже применительно к Ирану. Заявил, что будет возражать против того, чтобы тематика распространения ядерного оружия применительно к Ирану использовалась как инструмент выдавливания российских компаний с иранского рынка. И тут же заметил, что в ядерной сфере с Ираном активно сотрудничают "некоторые западноевропейские компании" (явно намекая на ряд "засветившихся" британских фирм), поставляющие оборудование "как минимум двойного назначения".
Накануне отбытия Путина в Лондон высокопоставленный источник в Кремле предположил, что разговор по Корее пойдет сложнее, чем по Ирану. Ведь Тегеран в отличие от Пхеньяна не намерен отказываться от сотрудничества с МАГАТЭ. В северокорейском вопросе Путин фактически воспроизвел точку зрения клинтоновской администрации: высказался за желательность трансформации режима в КНДР, чему лучше будет способствовать не жесткая конфронтация с Пхеньяном, а вовлечение последнего в "систему международного общения".
Когда Путин прибывает в Лондон с четким сигналом Западу, что Россия - европейская (читай, "западная") страна, это значит, что выбор сделан. Что Москва готова вместе с Вашингтоном и Лондоном писать сценарии следующих глав мирового действа. Правда, делать это более продуманно и при обязательном учете интересов друг друга.
Дарья Гармоненко