На вызовы глобализации нужны глобальные ответы

Как ни прискорбно, одним из главных принципов нового миропорядка становится принцип силы. Или, как заметил президент России Владимир Путин, "кулачное право". Это печальное наблюдение наглядно подтвердила оккупация англо-американским альянсом Ирака, слегка прикрытая фиговым листочком "экспорта демократии". Мы вновь убедились, что быть слабой страной не только, как любят выражаться некоторые политики, контрпродуктивно, но и опасно. В сегодняшнем мире со слабыми не считаются, а завтра их и вовсе перестанут замечать. При этом вряд ли кто будет утверждать, что с нынешней Россией в мире "считаются".

Мы оказались в ситуации, когда быстрое наращивание "экономической мускулатуры" становится условием национального выживания. В апреле прошлого года президент, оценивая среднесрочную программу развития страны (где даже по оптимистическому варианту к 2005 году закладывался рост экономики в 17,5%), отметил, что все это "не гарантирует нам хотя бы уменьшения разрыва с основными индустриально развитыми странами мира". И заявил: "Правительство должно ставить перед собой более амбициозные планы. Нельзя успокаивать ни себя, ни страну этими, в общем, положительными, но недостаточно интенсивными темпами развития". Это заявление стало одним из самых цитируемых, однако пресловутой амбициозности нам как недоставало, так и недостает. Хуже того, мы все еще не можем выбраться из ситуации, когда правая рука не знает, что творит левая.

Так, совсем недавно Совет Федерации одобрил в согласованной с Госдумой редакции закон о государственном регулировании тарифов на тепловую и электрическую энергию, предусматривающий ежегодное утверждение правительством их максимальной планки. Однако сегодня, после деклараций кабинета о 14-процентном росте тарифных ставок по энергетике в первом полугодии, реально пошло повышение абонентской платы в два (а в некоторых регионах и более) раза. Закон, что называется, побоку. Каждый творит, что пожелает.

В условиях подобных ценовых прыжков по основным параметрам разве может какое-нибудь серьезное промышленное предприятие реального сектора экономики функционировать нормально? Ведь его менеджмент не имеет возможности хотя бы на 2-3 года вперед "просчитать" структуру себестоимости выпускаемой продукции, спланировать свое развитие и внутренние инвестиции.

В августе прошлого года президиум Госсовета дал поручение министерствам и ведомствам ускорить принятие Энергетической стратегии страны на перспективу до 2020 года. Срок выполнения этого поручения - ноябрь 2002 года. Однако на дворе уже апрель 2003-го, а "стратегического" документа до сих пор нет. О концепции его все еще спорят, и конца спорам не видно. Что государство должно тратить в первоочередном порядке? Как тратить? Что должно приберечь для будущих поколений? В разрабатываемых проектах ясности по этому поводу нет. И это несмотря на то, что глава государства прямо заявил, что реализация Энергетической стратегии "должна обеспечить энергетическую безопасность страны и предпосылки для продолжения экономического роста в России".

Споров здесь много. Без сомнения, в основе Энергетической стратегии должны лежать темпы роста промышленного производства. И обеспечение их соответствующими энергетическими ресурсами. Но в проектах разрабатываемой стратегии мы почему-то не видим роли государства - и в первую очередь как рачительного хозяина. Что государство должно тратить в первоочередном порядке? Как тратить? Что должно приберечь для будущих поколений? Разрабатывая такой серьезный документ, причем на столь длительную перспективу, государство не должно выступать с позиций сиюминутной выгоды и забывать о будущих поколениях.

Для вхождения в мировую экономическую систему нужна промышленность, которая эффективно и экономно использует энергоносители. У нас же за последнее десятилетие удельная энергоемкость ВВП возросла на 21% вместо его падения. Хотя очевидно, что масштабное уменьшение энергоемкости экономики вызовет рост эффективности производства и даст импульс внедрению высоких технологий.

Что же касается энергоресурсов, то здесь, думается, прежде всего речь должна идти о формуле "газ-уголь", где нужно наконец-то расставить точки над "i". Сегодня Россия - одна из немногих стран, которая основную долю электроэнергии и тепла (около 70%) получает на тепловых электростанциях, лишь незначительная часть идет с гидро- и атомных электростанций. Хорошо это или плохо для страны, экономика которой сегодня во многом зависит от мировой конъюнктуры цен на нефть и газ? Видимо, хорошо. В таких условиях представляется резонным переориентировать нашу энергетику на уголь. Ведь у нас угольных запасов - на 700 лет. Анализ же использования угля в других странах показывает, что там, где его доля в теплоэлектроэнергетике превышает 40%, наступает ценовая стабилизация. Однако в России дисбаланс цен на основные виды топлива, газ и уголь является главной проблемой угольной отрасли. Сейчас на внутреннем рынке газ намного дешевле угля, что весьма нетипично для Европы. Причем того же газа в целом у нас, конечно, тоже достаточно, но вот дешевого - не так уж и много. Вскоре мы израсходуем весь дешевый газовый ресурс, заложенный еще в советские времена. И что дальше? Опять ценовой энергетический прыжок вместо того, чтобы уже сейчас правильно перераспределить усилия и отрегулировать ситуацию за счет более широкого использования угля?

Специалисты ТЭКа давно твердят: стране просто необходим закон о топливно-энергетических балансах - на его основании и нужно выстраивать энергетическую стратегию страны. Именно в этом правовом акте должны быть закреплены принципы и механизмы построения и корректировки прогнозных балансов. К слову, здесь не надо ничего особенного выдумывать. Подобные законы существуют в других странах, например в Германии. А в США топливно-энергетические балансы, имеющие статус самостоятельных законов, приняты даже в отдельных штатах.

Когда сегодня мы ломаем голову над тем, как обеспечить экономический рывок, как усилить позиции России в глобализующемся мире, стоит помнить, что промышленная политика и энергетическая стратегия - важнейшие составляющие успеха. Те краеугольные камни, без которых фундамент мощной страны окажется песочным.