Америка играет в "военные игрушки"

Америка готовится к войне. Вашингтон, правда, как будто все еще оценивает обстановку, рассматривает отчеты по Ираку. И одновременно с нарастающей силой отправляет войска на базы в районе Персидского залива и страстно старается укрепить дружбу с Турцией - незаменимым союзником в борьбе с менее "цивилизованным", неевропейским исламом.

Если спросить у первого встречного американца на улице Нью-Йорка, будет ли война, он с уверенностью ответит, что война непременно будет. Причем если до недавнего времени только жители downtown (нижней части города, где проживают люди с традиционно левым уклоном) одновременно с таким ответом призывали вас на демонстрацию протеста, то жители uptown, города верхнего, с более консервативными взглядами, скорее констатировали сей факт, чем собственное отношение, ибо критиковать "военного" президента - это, по их мнению, "политически некорректно". Да и пресса, эта лакмусовая бумага всякой демократии, организатор и вдохновитель здешних побед, сил не жалела и не жалеет для подъема общественного мнения против Саддама и за национальную безопасность.

Поэтому до недавнего времени американцы выходили на антивоенные демонстрации не слишком уверенными в себе сотнями, тогда как иностранные "голоса разума" собирались протестующими тысячами в Берлине, Париже и Токио под лозунгами: "Руки прочь от Ирака! У вас уже есть одна война в Афганистане". Европейцы или японцы по своему историческому опыту знают, как опасно играть в "военные игрушки".

А в самих США дебаты на тему "Что делать с Ираком?" стали для политиков и рядовых граждан просто замечательной отдушиной от событий внутренних: тревожной ситуации в экономике и постепенного отката от прославленных американских свобод ради государственной безопасности.

К недавней афганской войне в США - стране с дефицитом внимания и с установкой на 15-минутную славу - очень быстро пропал интерес. Хотя, казалось бы, та война впрямую всех нас касалась и в идеале должна была разрешиться вполне конкретным результатом - поимкой вождя террористов Усамы бен Ладена. Но из-за нарастающей недостижимости желаемого результата столь конкретная война одинаково не устраивала ни американский народ, ни его правительство. Неромантичность местоположения (маленький, заброшенный горный Афганистан) и далеко не сказочный злодей (бен Ладен страшен, нешуточен в своем злодействе и вместе со своей подпольной сетью террористов малопонятен для американского общественного сознания) - все это вызывало лишь скуку у здешнего народа, привыкшего к солидным государственным диктаторам великой эпохи холодной войны.

Нам всем нужен хороший враг, желательно враг гипотетический, как во время той же холодной войны, когда оба участника так называемого мирного сосуществования, СССР и США, относились друг к другу с осторожным расчетом, опасаясь агрессии противника, предпочитая бороться за превосходство своей идеологии на территории небольших, маловажных с точки зрения супердержав стран: Никарагуа, Афганистана и т.д.

Один Фидель Кастро чего стоит - и сорок лет спустя он все еще отличный традиционный диктатор со всеми соответствующими атрибутами: с культом личности, военной формой и патриархальной бородой, столь подходящими для мыльных опер или боевика в стиле "а-ля Джеймс Бонд".

Ирак на фоне Кубы предстает в этом смысле еще лучше. Во-первых, путь диктатуры и диктатора здесь связан с не столь давней историей, во-вторых, прослеживается связь с Бушем-старшим и опять-таки с благородным походом 1991 года за свободу Кувейта. Есть в этом триллере и преследование курдов, и бонапартизм-сталинизм с бесчисленными дворцами и памятниками.

До 11 сентября 2001 года счастливые американцы не знали, что представляет из себя массовое убийство, во всяком случае, по отношению к ним - даже в самые страшные моменты истории США число жертв здесь измерялось несколькими десятками тысяч человек, что не идет ни в какое сравнение с потерями привыкших к страданиям израильтян, палестинцев, сербов или афганцев. После 11 сентября о реальном враге бен Ладене старались не думать, свежепридуманную "ось зла" по исторической привычке романтизировали, а на все, что исходило из Белого дома, реагировали соответственно патриотически.

Когда-то русские пытались избежать реальности с помощью чтения "Мертвых душ" и "Братьев Карамазовых". Американцы долго избегали ее с помощью фильмов с героями, спасающими мир, и соответствующих сериалов и мультфильмов на злобу дня, а также современной линией action figures. Но если прежде прелестная Барби вила счастливое кукольное гнездышко со своим идеальным Кеном, то теперь новые кукольные герои в отлично сработанной натуральной миниатюре героически действуют на передовом командном пункте в разрушенном доме с разбитыми окнами и сломанной мебелью или охраняют международную миротворческую боевую базу.

Но как русские после развала социализма обнаружили, что ни Гоголь, ни Достоевский для практической жизни не совсем пригодны, так и в преддверии новой войны стало очевидно, что отвечающие политическому моменту игрушки не подготовят американский народ к будущим катаклизмам. Сколько бы ни взрывался Нью-Йорк на голливудском экране до 11 сентября, события этого трагического дня до сих пор не подлежат объяснению. И где-то в катакомбах какой-нибудь горной страны по-прежнему прячется бен Ладен. И если в Ираке начнется война, она будет настоящей, не за игрушечный мир, придуманный Бушами ради борьбы с Саддамом.

Теперь, когда опасность такого исхода стала почти осязаемой (отсчет до начала войны, возможно, идет всего лишь на недели), американцы очнулись наконец от гипноза, от вообще-то не свойственного им кондового патриотизма - поддерживать президента вопреки здравому смыслу только потому, что, по его мнению, госбезопасность предполагает непатриотичной критику.

Америка готовится к войне. И чем больше войск она соберет в Персидском заливе, тем больше людей выйдет на улицы, чтобы высказать свой протест против войны.