О канарейках, которые не хотят спускаться в шахту

Когда-то шахтеры, проверяя, нет ли в забое опасных газов, пускали туда канарейку, птицу, особенно чувствительную к малейшим, незаметным для людей изменениям в атмосфере. Художник, говорил Курт Воннегут, это такая сверхчувствительная канарейка, он должен первым реагировать на отравляющие вещества, которые вредят или могут повредить людям.

И главное, не просто реагировать, а предупреждать об опасности. И нести нам, обычным людям, некую гуманистическую идею, некий заряд, который был бы направлен к выпрямлению общества в лучшую сторону. Чтобы общество вспомнило, что есть добро, справедливость и прочее разумное, доброе, вечное. Чтобы осознало, что этому разумному, доброму, вечному угрожает серьезная опасность. Чтобы обо всем этом подумали и рулевые общества - власть имущие.

"Что могут сделать деятели культуры для морального оздоровления общества, ослабления конфронтации и межнациональной и межрелигиозной розни?" - такой, в общем-то, совершенно простой вопрос задали журналисты "НГ" мастерам культуры. Некоторые ответы потрясают воображение. Например, такие: "Я думаю, что серьезно мы не можем ничего сделать. Снизить в стране уровень преступности за счет количества успешных спектаклей мне представляется делом наивным и несерьезным"; "Это не наше дело, это политический вопрос, которым в таких ситуациях должны заниматься другие структуры. А деятель культуры никак не может повлиять на ситуацию". И т.п. Имена можно и не называть... Потому что реакция - достаточно типичная. (Хотя, к счастью, не всеобщая.) Честно говоря, не знаю, чего здесь больше: простодушной наивности или столь же простодушного расчета.

Известно, что наши мастера культуры любят, чуть что, ссылаться на "весь цивилизованный мир". Так вот, во всем цивилизованном мире цивилизованные мастера культуры выходят на улицы своих цивилизованных городов, дабы выразить свое отношение к тем или иным нецивилизованным, с их точки зрения, действиям государства. Это было во время Вьетнамской войны. Это происходит сегодня, в преддверие нападения США на Ирак┘

Тут вещь-то в принципе простая. К мастеру культуры обращаются с вопросом, имеющим отношение именно к культуре. А вовсе не к работе правоохранительных органов и других структур. Ибо и в России художники не могли молчать, когда происходило нечто, нарушающее их представления о гуманизме, справедливости, человечности и т.п.

Если нынешние мастера культуры этого не понимают, значит, их интеллектуальный, духовный и эмоциональный уровень не выше уровня простого обывателя. А то и ниже.

Но скорее всего они понимают. Понимают и боятся сказать что-нибудь лишнее и из-за этого лишнего лишиться, наоборот, чего-нибудь полезного. Ну там субсидий каких-нибудь, грантов, льгот и прочих приятных вещей. Допускаю также, что наши мастера культуры боятся ярлыка "оппозиционера". Может, по художественной впечатлительности им кажется, что "оппозиционер" в наше время - то же, что" враг народа" в сталинское?

На несанкционированный и "несвоевременный" митинг на Васильевском спуске, где люди стояли с антивоенными плакатами, пришел режиссер Марк Розовский. А вот, например, режиссер Марк Захаров не пришел. Потому что в числе заложников находилась не его дочь, а дочь Марка Розовского.

Я вовсе не призываю творческую интеллигенцию выступать с критикой властей. Упаси Боже! Мне только хочется понять, почему они, такие тонкие и впечатлительные, абсолютно не ощущают контекста происходящего. Почему не понимают, что захват Театрального центра на Дубровке - не отдельно взятый, изолированный, ни с чем не связанный акт. Что это не первое - и, увы, не последнее - звено в цепи. Не понимают, что завтра или послезавтра то же самое может коснуться любого из них. Для тех, кто не понял, повторяю по слогам: лю-бо-го┘

Тут вот до дикости странная вещь получается: при проклятой Совдепии, расставаясь с которой мастера культуры радостно смеялись и публично сжигали свои партбилеты, существовало общественное мнение вопреки ЦК, вопреки КГБ. Потому что у творческих интеллигентов была определенная система ценностей и соответственно влияние на умы и души граждан. То есть выходит, что при социализме и тоталитаризме в России были хоть какие, но контуры гражданского общества. Сегодня, при капитализме и демократии, гражданское общество - не более чем химера. Пустой звук. Ибо гражданское общество не может существовать без гражданской совести, гражданской ответственности цвета нации. И без общественного мнения, главными субъектами которого являются опять же мастера культуры.

Министр культуры Михаил Швыдкой, когда, по-видимому, мастера культуры его сильно достали, сказал: "По старой схеме отношений с властью Карамзин объяснял царям, а Вольтер - королям, как жить и править нравственно, но вовсе не просили смягчить личное их налогообложение. Они рвались на встречу с властью, чтобы сказать, что та недостаточно нравственна, или пытались объяснить ей смысл исторического развития". Что ж, не зря классики марксизма-ленинизма пугали людей властью капитала! Она действительно оказалась более жестокой, чем власть коммунобюрократа.

На первых шагах демократии и капитализма мастера культуры очень любили президента Ельцина. И очень любили давать ему советы. Нельзя было не заметить, правда, что всякий раз советы эти каким-то таинственным образом совпадали с его намерениями в тех делах, которые он затевал сам по себе, без всяких советов. Точнее даже сказать, что мастера культуры не столько советовали, сколько одобряли и поддерживали президента во всех его начинаниях, включая самые рискованные. Пример тому - печально знаменитое письмо 42-х, появившееся в "Известиях" во время расстрела Белого дома и приветствовавшее этот самый, уже вовсю идущий расстрел.

Начало первой чеченской кампании повергло мастеров культуры в уныние. Но ненадолго. Какое-то время они помолчали. В начале 95-го тишину нарушил призыв к прекращению войны, прозвучавший из уст Григория Бакланова. Однако, не получив ожидаемого ответа, замолчал и он. Ну а уныние, судя по всему, мастеров культуры больше особенно не угнетало. Ибо снова наступила тишина. Так и стоит до сих пор эта мертвая, страшная тишина. При такой тишине особенно отчетливо слышны автоматные очереди, разрывы бомб и фугасов. Слышны крики и стоны ни в чем не повинных людей. Разных национальностей.

┘Образ канарейки, реагирующей на отравляющие вещества, убедительный, пожалуй, даже слишком убедительный для нас сегодня. Однако наши "канарейки" не хотят в шахту. Нашим "канарейкам" приятнее думать, что это не их "канареечье" дело.