Владимир Санько Сославшись на реальную экономическую ситуацию, правительство задвинуло проблему амбициозности планов по развитию экономики в отдаленную перспективу. Для того чтобы раздвинуть горизонты, по мнению главы Минэкономразвития Германа Грефа, необходим только "более радикальный подход к проведению экономических, политических и социальных реформ".
Из многочисленных комментариев членов кабинета относительно проводимых структурных реформ можно вычленить основные контуры экономической стратегии правительства. По мере выплаты внешних долгов продолжатся снижение налогового бремени и либерализация внешнеэкономической деятельности, особенно в сфере движения капитала. И без того мизерные государственные расходы будут сокращаться - и все во имя снижения налогового бремени, так как, по мнению вице-премьера Алексея Кудрина, это более эффективно, чем увеличение госсубсидий промышленности и сельскому хозяйству. Офшорный характер всех этих мер очевиден. Правительство уверено, что в либеральный рай, который оно создает, инвестиции хлынут потоком.
Но существует ли в мире офшор с достаточно высоким показателем ВВП на душу населения? Пусть даже размера Науру - страны не столь большой, как Россия? О лидерах по этому показателю - Скандинавских странах - наши реформаторы предпочитают не вспоминать: ведь у них экономика хотя и рыночная, но не либеральная; налоговая нагрузка там таких размеров, что, по понятиям наших реформаторов, Северная Европа давно должна превратиться в экономическую пустыню. Но капиталы и инвесторы почему-то отсюда не бегут.
Весь более чем полувековой послевоенный мировой опыт подтверждает, что "амбициозный" подъем возможен только при проведении тщательно продуманной экономической политики государства. Германия, Япония, "Азиатские тигры", Китай, Норвегия добились значительных успехов своим собственным комплексом мер, которые учитывали конкретные социально-экономические условия в стране. Ничего подобного в экономической стратегии нашего правительства не просматривается: это противоречит его ультралиберальной идеологии.
События последнего времени в мировой экономике демонстрируют, что приверженность либеральным принципам не мешает наиболее развитым странам защищать своего производителя всеми возможными тарифными и нетарифными мерами. Свидетельство тому, например, прямые субсидии сельскому хозяйству в США и в Евросоюзе, введение запретительных пошлин на импортные товары.
Государственные расходы в либеральных экономиках развитых стран играют важную роль в поддержании конкурентоспособности национального производителя. Весьма показательны меры правительства США по выводу экономики из стагнации: здесь и прямые субсидии наиболее пострадавшим отраслям, увеличение госзаказов под предлогом проведения антитеррористической кампании. Возросший дефицит бюджета никого не пугает. Для его погашения конгресс США пошел на увеличение внутренних заимствований с 5,95 до 6,4 трлн. долл. Если американский долг составляет 40% ВВП, то госдолг Японии - 140%. Но никто не делает из этого трагедии - важно качество долга.
Не способствует притоку инвестиций в Россию и дальнейшая либерализация внешнеэкономической деятельности и движения капиталов. Все завидуют потоку инвестиций в Китай, но умалчивают, что этот громадный рынок в предыдущие десятилетия был достаточно плотно закрыт для импорта товаров, но не для капиталов. В конце 80-х годов СССР был столь же привлекателен для инвестиций, и десятки миллиардов долларов действительно стояли на пороге. Именно на них надеялся Егор Гайдар в начале 90-х годов. Но с началом реформ произошел обвал в экономике, а в условиях ее открытости минимальный внутренний спрос свободно удовлетворился за счет импорта.
Низкий курс национальной валюты все развивающиеся экономики использовали и используют для сдерживания импорта и тем самым для поддержки конкурентности отечественного производителя. Алексей Кудрин же считает, что "чрезмерная девальвация рубля и создание за счет этого благоприятных условий для отечественных производителей создают успокоенность, снижают стимулы для структурных реформ и реструктуризации предприятий". Эффективность низкого курса рубля продемонстрировала и наша экономика в 1999-2000 годах. Даже такой сектор экономики, как сельское хозяйство, проявил высокую чувствительность к этому фактору: число прибыльных предприятий увеличилось с 12 до 55%. Заявления Кудрина о краткосрочности этого эффекта - от лукавого. То, что темпы роста снизились, обусловлено курсовой политикой правительства, в результате которой покупательная способность национальной валюты относительно доллара за два года повысилась в полтора раза. Рост импорта намного опережает рост ВВП и вытесняет с рынка отечественного производителя.
Расходы населения, как и государственные, - важная часть конечного потребления, определяющая внутренний спрос. Постоянно сокращая государственные расходы, правительство лишает экономику госзаказов, бюджетников - достойной зарплаты, а все население - социальных гарантий. Антисоциальная направленность политики правительства ярче всего проявилась при реформировании налоговой системы. Практически во всем мире подоходный налог взимается по прогрессивной шкале и "включается" для доходов, превышающих средний по стране уровень, а у нас перераспределительная функция подоходного налога утрачена, и 13 копеек с рубля платят все, в том числе беднейшая часть населения.
Опыт и западноевропейских, и развивающихся стран с разной социальной ориентацией опровергает тезис наших либералов-реформаторов об абсолютной неэффективности государства как субъекта рынка. Похоже, что Россию стремительно несет от крайностей плановой экономики в беспредел ультралиберализма.
Зачинатели современного российского либерализма десять лет назад тоже были непоколебимо уверены в высокой результативности своих реформ: на их финансовую поддержку удвоили российский долг и провели реструктуризацию его советской части с пиком выплат на 2002-2004 годы. Есть ли основания думать, что курс нынешних правительственных либералов более состоятелен, чем провальные планы их предшественников?
