Глеб Фетисов Верхняя палата отклонила поправки к закону о Центробанке. Вот итог, разочаровывающий с точки зрения эффективности законотворческого процесса. Обсуждение новой редакции закона о ЦБ идет неоправданно долго и сосредоточено в основном вокруг полномочий Национального банковского комитета (НБС). Тема, конечно, очень важная. И лично меня, как члена НБС, очень занимает. Однако полагаю, что за пределами дискуссии остались другие фундаментальные проблемы эффективного функционирования банковской системы. Полемика вокруг закона о ЦБ проходила на фоне закрытия отделений и филиалов Сбербанка, СБС-АГРО (бывшего Агропромбанка), а также многих других крупных банков, чье финансовое положение после августа 1998 года резко ухудшилось. В итоге целые регионы вообще остаются без банковского обслуживания.
По природе своего назначения ЦБ призван быть модератором финансовой системы страны. Идеология закона о Банке России должна быть направлена на создание условий для ее оптимального существования. Но поправки этой сверхзадачи не решают. Во время их обсуждения в Госдуме дело чуть не дошло до рукоприкладства, когда депутаты спорили о том, сколько раз проверяющие ЦБ могут прийти в банк с одной и той же проверкой. Можно подумать, будто именно в этом средоточие всех проблем с надзорными функциями ЦБ! Между тем надзор за комбанками - это прежде всего контроль за устойчивостью банковской системы, что предметом содержания поправок ни в коей мере не является. Никак не ограничивают они и практику регулирования деятельности банков посредством "направляющих указаний" - инструкций ЦБ (инструкцию # 1, кстати, давно пора оформить как закон). И еще целый ряд функций ЦБ нуждается в уточнении, которые устранили бы "идеологические" несовершенства закона о Банке России. Например, Фонд обязательного резервирования ныне создается из отчислений от депозитов, что как бы предполагает воровской характер деятельности всей банковской системы. Более естественно было бы формировать его на базе активных операций - от объема выделенных ссуд. Логика вполне рыночная - если кредит не возвращен, то фонд служит обеспечением для выполнения банками своих обязательств.
Но самый чувствительный пункт дискуссии по закону о ЦБ, предмет многолетнего диспута - его независимость. Я, честно говоря, не понимаю, почему такую изжогу вызывает порядок, при котором несколько интеллигентных людей из совета директоров ЦБ расскажут другим интеллигентным людям из НБС, по каким мотивам они принимают свои решения. Весь ресурс огромных распорядительных и регулятивных полномочий у директората ЦБ фактически останется. Да, правила бухгалтерского учета ЦБ, смета и порядок распределения прибыли, остающейся в распоряжении ЦБ, будут утверждаться Национальным банковским советом. Но разрабатываться они будут в ЦБ.
Множество исследований определяет, что независимость центральных банков прямо коррелирует с уровнем экономического развития, темпами инфляции и прочими макроэкономическими параметрами. Однако легко вычленить четыре универсальных признака независимости любого центрального банка. Это порядок назначения и порядок снятия главы банка, самостоятельность в разработке и проведении денежно-кредитной политики, право предоставления кредитов. Из чего следует, что независимость - это не манера одного из бывших председателей Банка России по любому поводу всех интересующихся работой ЦБ посылать куда подальше. Это суверенность при постановке целей и методов реализации задач. По общепризнанным методикам расчета критериев независимости центробанков самый высокий уровень их независимости среди развитых стран был в Германии и Швейцарии - 0,7, самый низкий в Италии - 0,16. При этом самая низкая инфляция в Европе за последние тридцать лет была в Германии и Швейцарии, а самая высокая - в Италии. То есть спорить о степени независимости ЦБ не имеет смысла. Она должна быть самой высокой.
Но от кого должен быть независим центральный банк? От власти - да, от лоббистов - несомненно, но не от обязанности разъяснять обществу свои действия. Независимость ЦБ предопределяет его прозрачность. И Национальный банковский совет, куда входят представители президента, правительства, обеих палат парламента, будет мощной защитой от попыток ангажировать Центробанк. Необходимо законодательным образом оградить пространство деятельности банка от попыток власти и лоббистов вторгнуться в него. Для этого требуется в первую очередь гармонизировать компетенцию обеих палат, повышающую прозрачность ЦБ.
Сегодня закон о ЦБ отправлен на доработку в согласительную комиссию, где представители верхней палаты будут настаивать на том, чтобы, во-первых, откорректировать положение о подотчетности Центробанка Думе уточнением, что ЦБ подотчетен Федеральному собранию. Во-вторых, установить порядок назначения членов совета директоров ЦБ по тому же принципу, что и аудиторов Счетной палаты: половину утверждает Госдума, половину - Совет Федерации. В-третьих, установить, что решение о проверке финансово-хозяйственной деятельности ЦБ Счетной палатой могут принять обе палаты. В-четвертых, распространить на обе палаты право проводить парламентские слушания о деятельности ЦБ и заслушивать доклады председателя Центробанка. Необходимо также закрепить за Советом Федерации право получать от ЦБ информацию в порядке, установленном федеральными законами.
Наконец, самое важное. Рассмотрение "Основных направлений единой денежно-кредитной политики", годового отчета ЦБ проводить и в Думе, и в Совете Федерации в том формате, который предусматривается ныне лишь в отношении Госдумы. Что касается "Основных направлений", конечно же, их требуется оформлять законом. Кроме того, синхронизация компетенций властных структур в отношении ЦБ предполагает уравнять представительство Совета Федерации в НБС наряду с другими федеральными органами. Работа в согласительной комиссии предстоит почти ювелирная. Но цена вопроса того стоит.
Дарья Гармоненко