Мирон Тацюн К сожалению, пока это так. Отрасль, некогда бывшая гордостью отечественной экономики, по разным обстоятельствам никак не может не только вернуть свои былые позиции, но до обидного незаметна на общем экономическом фоне России. А ведь все предпосылки для роста и развития у нас есть. И если специалистам картина относительно ясна, и расходятся они лишь в стратегии и тактике действий, то большинство населения, естественно, остается в стороне от проблем перспективнейшей отрасли.
Конечно, в настоящее время вклад леспрома в общий бюджет более чем скромен - 2% в федеральный и еще 2% в бюджеты других уровней. Но потенциал лесного комплекса не сравним ни с чем - до 100 млрд. долл. ежегодно. Нынешняя упорная ориентация страны на "нефтяной" бюджет хоть и объяснима, но не может даже сравниться с возможностями лесной отрасли. Ведь это не только совершенно другой уровень доходов, но и единственный регулярно возобновляемый ресурс (как ненадежен "нефтезависимый" бюджет, нам всем показали последние месяцы прошлого года).
Отдав в ходе приватизации лесную отрасль в частные руки, государство постепенно как бы утратило к ней интерес и практически отказалось от какого-либо контроля. В результате мы оказались не только отброшены на десятилетия назад, но и потеряли несколько драгоценных лет для преодоления кризиса. Хотя лесопромышленный комплекс (ЛПК) нуждался и нуждается не только в финансовой, но во многом и политической поддержке.
Союз лесопромышленников и лесоэкспортеров России (СЛЛР) давно обеспокоен сложившейся ситуацией и неоднократно обращался в правительство со своими предложениями по нормализации работы отрасли, однако до сих пор диалог крайне затруднен. Перечислить все нынешние проблемы лесопромышленной отрасли в рамках данной статьи невозможно, поэтому попробуем описать положение дел в целом.
Государство до сих пор не обозначило свои приоритеты или идеологию развития леспрома. Если не считать ряда "сырых" программ, затрагивающих отдельные сектора ЛПК на определенный период, никаких других ориентиров у лесопромышленников нет. Можно лишь гадать, развитие каких производств и в какой период получит господдержку или режим благоприятствования, в каких формах и при каких условиях можно рассчитывать на помощь государства. СЛЛР решил сам разработать подобный документ, названный "Национальная лесная политика", и намерен предложить его на рассмотрение правительства РФ. Это весьма объемная стратегическая программа, в которой мы попытались максимально спрогнозировать все особенности развития лесной отрасли.
Однако есть вопросы, которые вполне по силам решить вне рамок стратегических разработок уже сейчас. Взять хотя бы железнодорожные тарифы на грузовые перевозки. Все эти годы они неуклонно повышались, не будет исключением и 2002 г. В результате расстояния, на которые можно перевезти древесину для обработки, катастрофически сокращаются. Уже сейчас граница рентабельности для пиломатериалов составляет 2500 км, для круглого леса - 1000. Лес или остается на местах, или массово вывозится из приграничных зон за кордон. Быть может, пора уже на уровне правительства принять волевое политическое решение, просчитать удельный вес себестоимости продукции, высчитать расстояние и установить такой тариф, чтобы предприятие могло возить свою продукцию, получая хотя бы 10% рентабельности.
Совершенно отдельный вопрос - экспорт леса. По самым грубым подсчетам, государство здесь теряет ежегодно до 1 млрд. долл. из-за нелегального оборота, контрабанды, невозврата валютной выручки, наличных расчетов. Что здесь можно было бы сделать? СЛЛР уже 5 лет внимательно отслеживает ситуацию на мировых рынках по всем продуктам лесной промышленности и ежеквартально формирует сводки минимальных цен. Что это дает? Во-первых, у таможни и налоговых органов появляется объективный ориентир для определения налогооблагаемой базы. Во-вторых, ставится заслон демпинговым поставкам на внешние рынки древесины за "черный нал". Мы говорим: вот минимальная цена; если хотите работать честно, чтобы деньги приходили вам на счет, - берите эту бумажку и считайте. Если имеете возможность продать дороже - удачного бизнеса, если нет - отдайте свой лес по этой цене крупному экспортеру. Даже за границу ездить не надо.
Другой важнейший момент - аккредитация экспортеров. Среди 13 000 юридических и физических лиц, занимающихся экспортом лесобумажной продукции, лишь 3000 крупных и средних. Чтобы понять кто есть кто, мы и предлагаем систему аккредитации. В некий общественный орган - к примеру, совместная экспертиза СЛЛР и Торгово-промышленной палаты - экспортер предоставляет сведения о том, сколько времени он работает на этом рынке, где взял лес, как он исполнял внешнеторговые контракты, вернулась ли при этом выручка и так далее. От правительства требуется немногое - обязать таможню требовать такую аккредитацию. Так мы отсекаем "пену" неквалифицированных экспортеров в короткие сроки. Характерно, что крупные поставщики леса спокойно относятся к этой идее и готовы идти на такую сертификацию.
Еще один момент. Сейчас лесной фонд и лесная промышленность искусственно разделены между разными министерствами. Более того, контрольные функции принадлежат этим же ведомствам. Это полный анахронизм. Нам крайне необходим единый федеральный орган, который мог бы аккумулировать проблемы всей отрасли, анализировать эту информацию и вырабатывать экономическую политику с учетом всех секторов лесного комплекса. И не нужно пугаться новой бюрократизации, армия чиновников у нас растет и без того. СЛЛР трудно тут обвинить в каком-либо лоббировании своих интересов. Ведь, по логике, после создания единого федерального органа люди потянутся за помощью не в наш Союз, а именно туда. Тем не менее самая, пожалуй, острая на сегодня проблема лесопромышленников, что их голоса никто не хочет услышать, а вот это действительно тревожно.
Дарья Гармоненко