Анна Закатнова После утверждения президентом новых законов о судебной системе и УПК интерес к судебной реформе заметно угас, и вместе с ним из поля зрения общества полностью выпала основная проблема, подтолкнувшая кремлевскую администрацию к активным действиям в судебно-правовой сфере, - потребность в тюремной реформе. Государственные структуры больше не справляются с обслуживанием такого большого числа заключенных (Россия занимает второе место в мире), и новый внешнеполитический курс президента требует хотя бы попыток соблюдения прав заключенных. Тем более что состояние дел в российских тюрьмах и следственных изоляторах быстро приближается к кризисному, поскольку в течение многих лет ГУИН финансировался по остаточному принципу, а власть так и не смогла разработать новой концепции уголовной политики государства.
Отсутствие внятных ориентиров привело к тому, что даже в Уголовном кодексе оказались представлены взаимоисключающие друг друга цели наказания: предполагается, что преступника карают "в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений". Исследования Центра фискальной политики показывают, что все эти цели уголовной юстиции невозможно реализовать одновременно. Так, профилактика преступлений требует мягкого режима в местах лишения свободы, существенных затрат на перевоспитание и психологическую реабилитацию преступников. Восстановление же справедливости, по мнению специалистов центра, предполагает прежде всего возмещение ущерба жертве или ее законным представителям. То есть либо преступник платит немедленно, либо он вынужден заниматься принудительным трудом для оплаты компенсации. Наконец, все три цели требуют уменьшить риск для обычного человека стать жертвой преступления. Значит, требуется тюремное заключение со строгим режимом, надежной системой охраны и жесткими приговорами. Сегодня же жизнеобеспечение заключенных поддерживается на минимально приемлемом уровне. Именно этот последний подход, характеризуемый как "карательная юстиция", и продолжает применяться, несмотря на резкий рост преступности и радикальные перемены в социальной структуре российского общества.
При этом все ветви власти прекрасно осознают потребность перемен, хотя консолидированных усилий не видно. В Думе за два года уже дважды депутаты подавляющим большинством голосовали за объявление амнистий: в честь 55-летия Победы и для несовершеннолетних и женщин. Новый УПК должен будет упростить процедуры следствия, дознания и слушания дела в суде. А правительство утвердило федеральную целевую программу "Реформирование уголовно-исполнительной системы", рассчитанную на период 2002-2006 гг. Всего за пять лет по программе в ГУИН вложат 14,49 млрд. рублей. По словам замначальника ГУИН Олега Филимонова, часть средств пойдет на "реструктуризацию промышленного сектора", то есть ряд нерентабельных предприятий будет ликвидирован, а другие переориентированы на выпуск иной продукции. Кроме того, за счет программы собираются построить жилье для работников ГУИН, а также создать 49 тыс. новых мест в тюрьмах и СИЗО. В следующем году увеличивается и общая сумма расходов на ГУИН - до 345,06 млн. рублей.
Складывается впечатление, что тюремная реформа и весь комплекс проблем ГУИН постепенно сдвигается с мертвой точки. Только в отличие от судебной реформы не через широкую общественную дискуссию, а спокойными административными методами. То есть как были заключенные вычеркнуты из жизни общества, так за этой решеткой они и остались. И все эти важные шаги, предпринятые властью, на самом деле означают политический выбор в пользу все той же карательной юстиции. Следовательно, проблема не решается, а только оттягивается до 2006 г., и это при гарантиях стабильного финансирования.
Понятно, что одновременное проведение и финансирование сразу нескольких реформаторских пакетов не оставляет власти никаких возможностей для планирования уголовной политики. Однако после проведения Гражданского форума несколько известных правозащитников выступили с инициативой, которая может снять часть проблем. Так, Валерий Абрамкин и Валерий Борщов предложили привлечь к тюремной проблеме гражданское общество. То есть ввести гражданский контроль над правоохранительными структурами. Но для обязательности такого контроля требуется правовая основа. Ею мог бы стать зависший в Думе законопроект "Об общественном контроле", чему, по мнению правозащитников, в свое время изрядно поспособствовал бывший глава МВД Владимир Рушайло.
Кроме того, правозащитники предлагают возродить общественные советы при министерствах. По словам Борщова, в бытность министром МВД Сергея Степашина членами такого совета состояли правозащитники и "некоторые проблемы при Степашине были решены". Правда, существенные вопросы возникают, когда приходится отбирать уполномоченных, готовых работать в колониях. "Это же не посещение зоопарка, в долгосрочной программе не все хотят работать", - сетует Валерий Абрамкин. По его словам, даже Православная Церковь, довольно активно сотрудничающая с ГУИН, в основном занимается "духовным окормлением" (службы, обряды), а не проблемами реабилитации осужденных. Другие же конфессии оказывают, как правило, только разовую помощь.
Наконец, новых вариантов профилактики преступности и социальной реабилитации можно было бы достичь за счет децентрализации уголовно-исполнительной системы. Например, в США только 5% преступников сидят в федеральных тюрьмах, остальные - в тюрьмах штатов. В России же осужденных просто выталкивают из привычных условий проживания, хотя ясно, что после отбытия срока рецидивисты опять вернутся в тот же регион, где никаких структур, кроме карательных, для борьбы с преступностью нет. А между тем появление таких объектов на региональном балансе заставляло бы местные власти для сбережения своего бюджета решать проблемы, провоцирующие преступность. Тем более что и федеральная программа по развитию ГУИН почти на треть будет финансироваться из местных бюджетов. Правда, правозащитники опасаются, что после Гражданского форума "пиар прошел и все закончилось".
