Анатолий Кучерена КОНСЕРВАТИВНЫЙ русский публицист Михаил Катков в свое время высказал прекрасную мысль, которая сегодня вполне могла бы стать путеводной нитью при проведении нового этапа судебной реформы.
"Суд независимый и самостоятельный, - писал он, - возвысит и облагородит общественную среду, ибо через него этот характер независимости и самостоятельности сообщится и всем проявлениям жизни".
Таким образом, говоря о судебной реформе 60-х годов XIX века, Катков приходил к мысли о том, что вся сила нового устройства суда состоит главным образом в несменяемости судей и их независимости от исполнительной власти. Отступить от этого принципа сегодня - значит гарантированно погубить судебную реформу. Но кому-то, видно, очень хочется именно так и поступить.
Важно иметь в виду, что судебная реформа сегодня начинается не с чистого листа. За последние десять лет были предприняты определенные шаги в направлении изменения статуса судьи - из функционера, выполняющего предписания партийного начальства, он в ряде случаев реально превращается в независимую процессуальную фигуру, которая выносит приговоры, исходя из имеющихся в деле доказательств на основе критериев права.
Так в идеале. Но когда видишь бедно одетого судью, торопливо доедающего в своем убогом кабинете вареную колбасу, почему-то закрадывается сомнение: способен ли он вынести справедливый приговор, например в деле, касающемся перераспределения крупной собственности, как это было, скажем, в конфликте между "Газпромом" и "Медиа-МОСТОМ". Разумеется, вряд ли нищий судья, обивающий пороги начальства по каждому самому ничтожному вопросу, связанному с организацией работы суда, может быть по-настоящему независимым. Он оказывается в фактическом рабстве - в лучшем случае у региональных руководителей, в худшем - у небескорыстных "спонсоров".
А потому сформулированные в ходе нынешнего этапа судебной реформы предложения, направленные на улучшение финансового и материально-технического обеспечения судов и повышение зарплаты судей, безусловно, заслуживают всяческой поддержки. Если, говоря словами идеолога ЦК КПСС М.А. Суслова, советская власть не экономила на идеологии, то власть демократическая, при желании не только называться, но и быть таковой, не может экономить на судах, судьях и на самом правосудии.
Но это только одна сторона дела. К сожалению, есть и другая. В Послании президента В.В. Путина Федеральному собранию РФ присутствует мысль о том, что судебная власть в ряде случаев "приватизируется" местными чиновниками или даже криминальными группировками. Из этого в принципе верного положения кое-кто, вероятно, сделал ложный вывод. Очевидно, если мы не желаем, чтобы судебная власть была "приватизирована", мы должны бороться за ее независимость. Нам же подчас предлагают провести своего рода "национализацию" судов, поставив их под контроль то ли правоохранительных органов, то ли исполнительной власти, то ли, допустим, сотрудников ГИБДД.
Думаю, именно эту тревожную тенденцию имела в виду заместитель председателя Конституционного суда Тамара Морщакова, когда говорила, что если некоторые из предлагаемых нововведений в УПК и в Закон "О статусе судей" будут воплощены в жизнь, мы рискуем получить вместо суда некое бюрократическое учреждение, а от независимости судьи мало что останется.
Особенно тревожит меня, равно как и многих юристов, предлагаемое упрощение привлечения судей к уголовной ответственности, а также введение для судей административной и дисциплинарной ответственности. Сторонники этих странных новаций уверяют нас, что в настоящее время судьи являются как бы "неприкасаемыми" и пора бы накинуть на них узду. Но это же неправда! Ежегодно около 100 судей по решению квалификационных коллегий расстаются с судейской мантией, в том числе и за различные проступки, несовместимые с высоким статусом судьи. Согласен, что эта процедура сегодня далеко не идеальна. Мне, например, достаточно трудно понять, в силу каких обстоятельств коллеги с такой настойчивостью исторгали из своей среды судью Сергея Пашина, чьи высказывания, быть может, кому-то покажутся резковатыми, но который не совершил никаких проступков, дискредитирующих судейское звание.
Единственным аргументом, звучащим в разговорах, было: "А он не такой, как все". Допустим. Дальше что? Разве тоталитарные времена не доказали нам, что подлинное, а не показное единство в любой корпорации, будь то церковь, академия или суд, может быть реализовано только и исключительно в многообразии? А то единство, которое мы сегодня наблюдаем, когда вышестоящие суды проштамповывают приговоры нижестоящих, - это свидетельство душевной лени, о которой писал еще Богдан Кистяковский как о качестве, несовместимом с призванием судьи.
Еще хуже обстоит дело с планируемым привлечением судьи к административной ответственности. Представитель президента в Государственной Думе господин Котенков уверяет нас, что сегодня судья может промчаться мимо поста ГИБДД со скоростью 120 километров в час - и некому его остановить и лишить водительских прав. Так, мол, и будет носиться, как какой-нибудь ночной байкер, пока кого-нибудь не собьет.
Сильный тезис, что и говорить! Непонятно только, на каком же основании нам следует априорно видеть в судьях - людях, которые обязаны служить примером законопослушания, неких злостных лихачей или, допустим, нарушителей общественного порядка? Сама постановка этой, не побоюсь сказать, псевдопроблемы принижает в общественном сознании статус судьи, провоцирует недоверие к нему. Это примерно то же самое, как требовать административной ответственности для хирурга за то, что он не вымыл руки перед операцией. Нет такой проблемы вообще!
Убежден, некоторые из предлагаемых новаций - это своего рода подсказка заинтересованным лицам на предмет того, каким образом можно оказать давление на судью. Можно, например, за опоздание на работу на пять минут к дисциплинарной ответственности привлечь раз-другой, а там и уволить. А можно, идя по пути, указанному с высокой трибуны господином Котенковым, обвинить в превышении скорости движения. А если уж совсем не слушается - так теперь и уголовное дело возбудить в отношении судьи будет проще.
Поверьте, я отнюдь не сторонник той распространенной в судебной среде мысли, что с нашим правосудием все в порядке. Нередко суд бывает зависим от позиции следствия и прокуратуры, то есть внутренне несвободен. Но разве можем мы изменить это состояние, действуя в духе известного лозунга из романа Джорджа Оруэлла "1984": "Свобода - это рабство"?
Занося над судьями дамоклов меч дисциплинарной, административной и уголовной ответственности, мы можем превратить их в запуганных чиновников, но отнюдь не в независимых юристов, исполненных чувства долга, ответственности и собственного достоинства. Пора бы, на мой взгляд, обратить внимание на мнение авторитетных судей и не спешить с теми элементами судебной реформы, которые способны обернуться контрреформой.
Тем более если, как уверяет тот же Александр Котенков (и здесь я с ним согласен), основным требованием при назначении человека на должность судьи становится его безупречная репутация. Так зачем же подозревать человека с безупречной репутацией в склонности, говоря словами булгаковского героя, "жутко свинячить"?
Создание в судейской корпорации здоровой нравственной атмосферы, повышенные требования к профессиональной подготовке судей, обеспечение их независимости, в том числе и финансовой, - вот что должно стать ключевыми направлениями реформы российского суда, а отнюдь не сомнительные меры по мелкотравчатому чиновничьему и полицейскому контролю. Не надо оскорблять судью недоверием.
