О войне как о войне

НАЧАЛО Великой Отечественной войны - одна из немногих памятных дат советской истории, которая еще удерживается в общественном сознании во многом благодаря тому, что еще живы люди, помнящие и по-настоящему знающие, что такое война. Но, как правило, эти простые, часто еле сводящие концы с концами люди вовсе не интересуют тех политиков и подыгрывающих им историков и литераторов, которым на самом деле подлинная правда о войне и не нужна. Коммунистам и аграрным полковникам, присвоившим себе монополию на патриотизм, выгодно говорить только о героизме на фронте и в тылу, но молчать о шарашках, в которых жили и творили Туполев и Стечкин, и о невыносимой жизни колхозников, обираемых и после войны до нитки родимым государством. Крайние либералы, напротив, с маниакальным упрямством лишают нашу память о войне всего святого, Сталин для них только преступник, спасение Европы от геноцида нацистов они называют "оккупацией", а патриотизм для них "прибежище негодяев". Исписаны тонны бумаги и отсняты километры кинопленки на предмет того, кто на кого хотел напасть первым - Гитлер или Сталин. На этом многие делали и делают неплохие деньги. А воз и ныне там. Подлинной истории войны так и не написано. Миллионы наших соотечественников, особенно молодежь, скоро будут знать о войне примерно столько же, сколько американский обыватель, то есть вообще ничего.

Но что нужно знать? О чем помнить? Ответ прост - обо всем. О героизме и предательстве, о бескорыстии и мародерстве, о Покрышкине и Власове, о Сталине и Гитлере, о Жукове и Берии и, наконец, об обоюдной жестокости воюющих сторон. На войне как на войне. Следовательно, воспринимать ее надо беспощадно, отбрасывая в сторону всякие идеологические предпочтения, без жеманства. От этого никто уже не пострадает. Напротив, память о войне будет тем сильнее, чем глубже и полнее мы осознаем всю ее, перефразируя Константина Леонтьева, пылающую сложность. Иначе мы либо вернемся к советскому варианту ее безоговорочного почитания, либо вообще предадим ее память забвению, станем беспросветными циниками. Сама же дата 22 июня 1941 года - это, несомненно, день скорби, траура по тем жертвам, которые наша многострадальная страна положила на алтарь победы. Во многих семьях есть погибшие в Великую Отечественную войну родственники. От того, как к их памяти будут относиться взрослые солидные люди, зависит нормальное отношение к памяти павших и соответственно к памяти о войне со стороны молодежи. Но многие ли из нас, отягощенные своими повседневными заботами, вспоминают 9 мая и 22 июня всей семьей по русскому обычаю погибшего деда или отца? Многие ли из нас водят детей в эти дни к памятникам боевой славы вместо аттракциона или зоопарка? А ведь от этого очень многое зависит. Банально, но факт, что не заложено с детства, в юности переделывать поздно. Вот и разгуливает все больше и больше по нашим улицам крепких молодых ребят, обожающих свастику и избивающих людей неславянской внешности. И административным запретом нацистской символики эту проблему не решишь, наоборот, запретный плод сладок, особенно в юности. Есть еще один момент, о котором нельзя забывать. Память о войне уже не несет на себе отпечаток тотального идеологического противостояния России и Запада. Германия перестала быть нашим противником, напротив, и там и у нас есть немало людей, считающих сближение наших стран взаимовыгодным во всех отношениях. Особенно в геополитическом. Мы и немцы больше не враги. Да и во время войны, в повседневной жизни при непосредственных контактах, несмотря на все ужасы и преступления, русские и немцы, случалось, и не враждовали, поскольку не видели врага друг в друге, сознавали, что война - это игры политиков, а для обычных людей - всегда горе. В конечном же счете миллионы простых людей в Германии и России, не принимавшие участия в войне, стали безвинными жертвами геополитических амбиций своих вождей. В более глобальном историческом контексте можно увидеть и такую чудовищную закономерность в истории ХХ века - дважды, в 1914 и 1941 гг., немцы и русские начинали войну на взаимное истребление, а в выигрыше оказывались другие, прежде всего американцы. Как здесь не вспомнить знаменитое высказывание 1941 года Гарри Трумана: "Если мы увидим, что побеждают немцы, то будем помогать русским, если же будут побеждать русские, то следует помогать немцам. И пусть они убивают друг друга как можно больше". Многие наши ветераны живут сегодня, как после войны, даже хуже. Большинство из них не в состоянии покупать дорогостоящие лекарства, недоедают, с ужасом ожидают грядущей жилищно-коммунальной реформы. Государство вспоминает о ветеранах, как правило, только 9 мая. Бывшие военнослужащие вермахта живут куда лучше и многих наших дееспособных граждан среднего возраста, не говоря уже о тех, с кем они воевали. Это обстоятельство способно куда больше повредить делу патриотического воспитания молодежи, которым так в последнее время озабочены некоторые депутаты. Ведь теперь Запад не за железным занавесом, посмотрев на жизнь тех же ветеранов вермахта, любой нормальный человек усомнится в умственных способностях депутата, затеявшего воспитывать молодежь, не понимая таких контрастов.

В нашем расколотом по всем швам обществе память о самой страшной для России войне - один из последних способов связи поколений, необходимой государству, обществу и каждой семье, хотя бы для улучшения морального климата в стране. Отсутствие этой связи - свидетельство моральной деградации и, в конце концов, фактор политической дестабилизации. Ведь политики, спекулирующие на истории, еще не скоро переведутся.