Трагедия России как плата за попытки отречься от самих себя

ТО, ЧТО "Независимая газета" начала обсуждение проблемы выживания России при сохранении идентичности в условиях глобализации, считаю крайне актуальным для страны. Хотя, возможно, даже чуть запоздалым. Впрочем, какой смысл был обсуждать ее в годы ельцинского безвременья! Только вот что заставляет задуматься. Во-первых, почему ставится сам вопрос о российской идентичности. Мы что, доисторический народ? Или, может быть, молодая страна, возникшая после краха колониальной системы? Или после распада СССР русские как народ оказались в стране в меньшинстве и потеряли статус государственно-образующей нации и надо заново определять российскую идентичность? Ответы на все эти вопросы будут отрицательными. Наконец, почему только у нас из давно существующих стран ставится вопрос о национальной идентичности? Парадокс в том, что такая проблема действительно существует. Но об этом чуть позже.

И второй вопрос: а почему, собственно, наши западники продолжают ставить вопрос о вхождении России в Европу, в западное сообщество? И, главное, зачем это нам нужно, если мы хотим оставаться великой, одновременно и европейской, и азиатской страной? Да и разве не стало окончательно ясно, что идея вхождения нашей страны в так называемый общеевропейский дом с самого начала ее появления была несостоятельной, утопичной и просто самоубийственной для нас как многонациональной, а точнее, многорасовой страны? В нынешней России проживает примерно 20 процентов мусульман, а в СССР было около половины неевропейского, в основном мусульманского населения. Как же при этом можно было ставить вопрос о вхождении страны не в сообщество развитых, а в сообщество европейских стран?!

Многие из нас сейчас ругают почем зря Бориса Ельцина за развал и разграбление страны, в результате чего она оказалась отброшенной, по мнению некоторых авторов, на 50 лет назад. Но Ельцин лишь продолжал политику Михаила Горбачева. Не знаю, кто посоветовал ему выдвинуть идею вхождения СССР в "общеевропейский дом", но именно эта идея и стала роковой для судеб большой России. И потому, что для азиатской части населения она была чуждой, ибо неевропейцы не могут считать себя европейцами. И потому, что не все советские европейцы приветствовали эту идею. Она неприемлема для славянофилов. И, главное, потому, что по здравом размышлении эта идея в принципе несбыточна. Но она породила иллюзорные представления и ожидания (сменившиеся потом горькими разочарованиями) в духе того, что после краха коммунизма нас с Западом теперь ничего не разъединяет и он поможет нам быстро перевести централизованную экономику на рыночные рельсы. Отсюда и односторонние уступки Западу на многих направлениях, и реформирование страны по его же рецептам. Результаты известны.

И когда говорят, что Горбачев и Ельцин всего лишь продолжали давнюю традицию наших западников, среди которых были и большевики, то тут надо кое-что прояснить. Дореволюционные западники были совсем другими, о чем уже говорилось на страницах "НГ". А что касается большевиков, то они действительно были самыми радикальными и последовательными западниками. Они взяли на вооружение не только выросшее из тамошних социально-экономических условий и политической традиции учение Маркса, но и оперировали представлениями и категориями западного общества. Но большевики смотрели на Запад с мессианских позиций, с позиций его спасения от загнивающего и зашедшего в тупик капитализма, считали ленинизм вершиной мировой общественной мысли, а Советы - универсальной формой политической власти. Нынешние же либералы-западники испытывают по отношению к Западу комплекс неполноценности, готовы мириться с ролью послушных учеников и проводников западного влияния в нашей стране по принципу: что хорошо для Запада, то хорошо и для России.

Как бы многие из нас внешне ни были неотличимы от европейцев и не тянулись к Западу, и этногенез русского народа (на основе не только славян, угрофиннов и пр., но и тюрков, монголоидов), и исторические, геополитические и некоторые другие факторы породили особый, не чисто европейский склад национального характера. Включая ментальность, психологию, трудовую этику. Сформировали во многом иной тип межличностных отношений, иную шкалу ценностей, иной взгляд на должное и возможное и пр. Да и природные факторы таковы, что издержки производства при равных других условиях у нас всегда будут выше, чем в странах с более благоприятным климатом и не столь громадными пространствами. Что, понятно, ставит нас в невыгодные условия в конкурентной борьбе и, наверное, поэтому делает государство незаменимым регулятором экономических и общественных отношений.

Это вовсе не значит, что по своему потенциалу мы уступаем европейцам. Просто мы другие. Мы - евразийцы. Как другими являются японцы, китайцы или индийцы. Хотя по культуре русские - европейцы.

Еще в первой трети позапрошлого века правящей, да и интеллектуальной элите следовало бы всерьез задуматься над проблемой, которую впервые поставил (жаль только, что в несколько резковатой форме) Петр Чаадаев в своем Первом философическом письме (1829 г.). О неких странностях российского развития. "Мы так удивительно шествуем во времени, что, по мере движения вперед, пережитое пропадает для нас безвозвратно. Это естественное последствие культуры, всецело заимствованной и подражательной".

Это же было гениальное озарение философа, дававшее ключ к пониманию основной причины ущербного развития российского общества! Но вместо того, чтобы вынести поднятый им вопрос, каким бы он ни казался спорным, в центр общественного внимания, царь Николай I объявил философа сумасшедшим, а российская творческая элита отреагировала на него расколом. На тех, кто был возмущен "клеветой" на собственный народ и его историю, ибо Чаадаев сказал и много другого крайне нелицеприятного для русского уха, тем более что в пример ставил модель развития западного общества. И на тех, кто в принципе был согласен с основными положениями Чаадаева. То есть на славянофилов и западников.

И это стало поистине трагедией для России. Она до сих пор не смогла не только преодолеть этот раскол, раскол национального сознания (которого нет ни в одной европейской стране), но и найти свой путь развития. Отсюда и наши извечные "что делать и кто виноват", и повторяющееся появление вопроса о российской идентичности. Как ни прискорбно признавать, но слова Чаадаева о том, что мы в истории как бы ходим по кругу, стали пророческими. В 1917 году разрушили капитализм ради социализма, а 70 лет спустя - социализм ради капитализма. И оба раза под идейным влиянием Запада. А Чаадаев все-таки надеялся, что "отдаленные потомки" извлекут "великий урок" из нашей истории. Не извлекли!

Полной правды по поводу сбоя в коде развития России не было ни у славянофилов, ни у западников. Ее еще предстояло найти. И ее можно было бы найти, если бы не царский гнев и резкая реакция влиятельных в общественном мнении писателей Аксаковых (отца и сына), братьев Киреевских (один из которых был еще и философом), философа и писателя А.С. Хомякова и др.

И лишь многие годы спустя, да и то как бы глядя на Россию со стороны, из эмиграции, высланные Лениным из страны или бежавшие из нее после прихода к власти большевиков философы и публицисты выдвинули идею евразийства. Это такие, как Г.В. Флоровский, Н.С. Трубецкой, П.Н.Савицкий, Л.П. Карсавин и др. В двух словах и несколько огрубляя, основная идея состоит в том, чтобы оставаться самими собой, такими, какие мы есть. В чем-то европейцы, а в чем-то и азиаты. Со слабыми, но и очень сильными сторонами и как нация, и как страна, будучи в одно и то же время и европейской, и азиатской.

И эти преимущества, как говорится, надо использовать до дна, не стремясь ориентироваться только на Запад или походить на американцев, англичан или французов. И неужели кому-то не ясно, что без своей азиатской составляющей мы бы, а с нами вместе и большая часть человечества, оказались бы под пятой фашизма?

И главное - не обезьянничать, как то с новой силой делают многие наши нынешние западники. Ибо это и является основной причиной того, что, как говорил Чаадаев, "прежние идеи выметаются новыми, потому что последние не происходят из первых, а появляются у нас неизвестно откуда". И, как говорится, не в бровь, а в глаз: "Мы воспринимаем только совершенно готовые идеи". Наши "младореформаторы", наши правозащитники из диссидентов, наши поклонники западного либерализма и пр. как раз и хотели и до сих пор хотят пересадить на российскую почву, словно рассаду, именно готовые формы бытия, сформировавшегося в странах Запада за сотни лет развития. Это и есть путь в никуда.

Такая модель поведения будет ставить нас в положение чьих-то вечных учеников, вечно отстающих, вечно кого-то догоняющих, блокировать процесс саморазвития. И не в том дело, чтобы вариться в собственном соку, не перенимая лучшее у других народов. Японцы перенимали и перенимают, наверное, больше всех, однако же остаются японцами, оберегают свою культуру, традиции, в том числе те, которые многим европейцам кажутся архаичными. И не комплексуют оттого, что есть области, в которых они разительно уступают странам Запада. Так же ведут себя и китайцы, индийцы и многие другие народы.

И, как говорится, под самый занавес. Не стремись мы в иллюзорный общеевропейский дом, где нас не ждут и на деле никогда не ждали, наше развитие наверняка не было бы столь драматическим, каким оно стало. И это наказание нам за измену своим корням, самим себе. Пора бы и в самом деле извлечь урок!