Михаил Краснов ДВАДЦАТЬ шестого мая состоится учредительный съезд новой партии, которая, судя по всему, получит уже известное по думским выборам название - СПС ("Союз правых сил"). Политический ландшафт, таким образом, обретает так не хватавшую ему все эти годы хоть какую-то внятность.
Действительно, наша политическая система начинает все больше походить на классический "треугольник": где левый фланг представлен в основном КПРФ, центр - в виде "Единства" и ОВР, а на правом фланге выступают СПС и "ЯБЛОКО" (маргиналов, которые есть в любой политической системе, не будем брать в расчет). Однако пока этот "треугольник" может считаться классическим только по внешним параметрам.
Во-первых, если в развитых демократиях левую нишу занимают главным образом социал-демократы, то у нас коммунисты. И дело тут не столько в их самоназвании, сколько в программных целях, среди которых стоит выделить восстановление советской власти. А это в корне иной, нежели демократия, тип политического, экономического и духовного устройства. Можно, разумеется, успокаивать себя тем, что в своем ленинско-сталинском обличье советская власть уже вряд ли сможет реализоваться в России. Но дело в том, что само коммунистическое присутствие существенно влияет на функционирование государственной власти в целом.
Во-вторых, в содержательном смысле наш "центр" является таковым лишь постольку, поскольку находится между коммунистами и правыми. На самом деле в идейно-мировоззренческом смысле и "Единство", и особенно ОВР ближе к обычной социал-демократии, хотя и с российской спецификой (это все-таки "партии аппарата"). Впрочем, дело не в их нынешнем местонахождении, а в остающейся противоречивой позиции Кремля, которому, собственно, и принадлежат теперь обе эти силы. Противоречивость же состоит в том, что при либерально-демократических целях то и дело посылаются такие сигналы, при которых общий вектор воспринимается как вектор вполне левого свойства.
Наконец, в-третьих, не абсолютно "классичен" и правый фланг. Хотя бы потому, что он представляет не столько интересы крупного и среднего капитала, сколько "обычные европейские" ценности.
Однако нетипичность нашего политического ландшафта, вызванная нетипичностью самих стартовых условий перехода к демократии (замечу, перехода, далеко еще не завершенного), вовсе не предопределяет нашу "демократическую неполноценность". Больше того, российская ситуация даже имеет свои плюсы.
Известно, что традиционные принципы, лежавшие в основе формирования партий - классовый или классовоподобный, реже этнический, религиозный - постепенно отходят в прошлое. Пока сложно сказать, какой принцип в будущем окажется доминирующим. Вполне возможно, что ценностный, на основе которого стихийно как раз и развивается российская партийная система. Такой принцип хорош уже тем, что довольно существенно перемешивает электорат соответствующей партии.
Электоратом СПС, например, являются отнюдь не только представители бизнеса - от малого до крупного (как раз наши предприниматели отличаются тем, что далеко не в полном составе голосуют за "демократов", предпочитая нередко "партии власти"), но и люди самых разнообразных профессиональных, имущественных и возрастных групп. В то же время мировоззренческо-ценностные ориентиры СПС привлекают к ней в основном людей молодого и среднего возраста, с высоким уровнем образования и относительным достатком.
Из этого логически следует довольно простой, но очень важный для будущего России вывод: именно СПС и аналогичные политические структуры способны отражать интересы, совпадающие со стратегическими интересами страны, поскольку жизненно заинтересованы в повышении образовательного, общекультурного и имущественного уровня населения. Следовательно, именно такие партии, как СПС, будут стимулировать создание широкой инфраструктуры, обеспечивающей благоприятные возможности для человеческого самовыражения в наиболее цивилизованных его формах. Таким партиям объективно невыгодна ни бедность, ни духовная темнота, ни бюрократический гнет. Проще говоря, им невыгодна отсталость.
Но, разумеется, одно дело - объективные интересы, цели, мировоззрение. И другое - возможность их реализовать. А как только мы задаемся вопросом о перенесении определенных идей, ценностных ориентиров на практику, естественным образом обращаемся к особенностям руководящих органов соответствующей партии.
Как предполагается, руководство партии составят пятеро - Егор Гайдар, Сергей Кириенко, Борис Немцов, Ирина Хакамада, Анатолий Чубайс. Дело тут не просто в их известности, доходящей даже до нарицательности имен, а в том, что все эти люди в разное время были - кто премьер-министром, кто вице-премьером, кто министром. Что это: совпадение, нехороший признак номенклатурности или какая-то закономерность? Судя по всему, все-таки последнее. Зная многих деятелей демократического движения, могу с уверенностью сказать, что эта среда никому не позволит стать лидером (как в обычных "партиях власти") "ex officio", в знак благоговения перед должностью. Значит, в этих людях есть нечто, что естественно толкает их к лидерству. Это нечто - отсутствие страха перед личной ответственностью, изрядная харизматичность, особый психотип, свойственный любому лидеру.
Каждый из них в свое время совершал ошибки, как, впрочем, любой деятельный человек. Каждый из них (может быть, в меньшей степени Хакамада) ощутил на себе такой шквал общественного негодования, что вполне мог бы морально надломиться. Однако с ними этого не случилось. Они доказали свое право на лидерство. Причем среди личностных свойств каждого из этой четверки я бы отметил еще одну - их способность к саморазвитию. Если сравнить, например, сегодняшнего Гайдара с Гайдаром образца 1992 года, непредвзятый человек увидит, насколько масштабнее, стереоскопичнее и, что особенно важно, менее технократичными стали его взгляды. И такое можно сказать о каждом из лидеров СПС.
К ним, безусловно были и есть претензии, многие из которых весьма серьезны. Но при всем этом нельзя не уважать этих людей как сильных личностей. И даже если они идут на компромиссы, порой не всегда понятные и одобряемые либерально мыслящими людьми, о них в отличие от очень многих можно уверенно говорить - есть вещи, от которых они уже не отрекутся никогда.
Но как же все эти самодостаточные люди смогут впрячься в общую телегу? Жизнеспособным ли окажется этот "пентаумвират" или его постигнет судьба известных римских триумвиратов? Как ни странно, но именно такая конструкция руководства будущей партии СПС способна стать оптимальной. К такому выводу подталкивает аналогия с известной организацией конца 80-х годов под названием "Межрегиональная депутатская группа".
Напомню, что на лидерство в ней претендовали две крупные, но очень разные фигуры - Андрей Сахаров и Борис Ельцин. Выбор между ними мог завести в тупик. Была отвергнута и идея сделать из них двух сопредседателей, которые бы не смогли сработаться. И тогда выход был найден путем избрания пяти сопредседателей МДГ: Андрея Сахарова, Бориса Ельцина, Юрия Афанасьева, Гавриила Попова и эстонского ученого Виктора Пальма. И МДГ заработала┘
Разумеется, ни в чем нельзя быть уверенным. Но, думаю, и члены, и лидеры СПС понимают: время мелких "разборок" кончилось. Перед Россией вновь стоит выбор. Многим он кажется не полярным. Но на самом деле речь идет о двух совершенно разных стратегиях, одна из которых опора на энергию свободного творчества личности. И если СПС, "ЯБЛОКО" и иные организации, примыкающие к этому краю спектра, не хотят кануть в Лету, утащив за собой нашу надежду на такой выбор, их лидеры обязаны будут не раз еще наступать на горло своей индивидуальной песне.
