Анна Закатнова
Удастся ли Дмитрию Козаку довести задуманную реформу до конца?
До сих пор все законодательные инициативы, несмотря на активные усилия сторонников радикальных правовых реформ, оставались, во-первых, в рамках действующей Конституции, а во-вторых, восполняли только те пробелы законодательства, по поводу которых в юридическом сообществе, правоохранительных органах и общественном мнении существовало редкое единодушие. Однако в самое ближайшее время президенту, правительству и законодателям будет представлена новая концепция реформы третьей власти, подготовленная рабочей группой по судебно-правовым вопросам под руководством замглавы президентской администрации Дмитрием Козаком.
Поскольку концепция затрагивает самые животрепещущие проблемы судебно-правовой системы, то к ее подготовке заранее привлекли представителей всех заинтересованных сторон и старались скоординировать концепцию с готовящимися в Госдуме ключевыми законопроектами. Для большей объективности структура рабочей группы была сформирована так, что ни одно из ведомств не имело в ней большинства. Тем не менее яростных споров и попыток передела сфер влияния между правоохранительными органами и судами, видимо, не удастся избежать. Первым объектом схватки станут слушания по Уголовно-процессуальному кодексу, которые начнутся в апреле. Правда, в Кремле планируют внести все необходимые (и зачастую противоречащие друг другу) поправки в УПК уже к декабрю. Вероятно, к этому времени кодекс планируется принять.
Источники "НГ" сообщают, что до конца года в парламент будет внесен пакет из девяти законопроектов. Одним из первых станет закон "Об адвокатуре", в котором будет предложено создать в каждом субъекте Федерации Палату адвокатов. Те представители адвокатуры, которые не откажутся стать членами Палаты, лишатся возможности выступать в уголовных процессах. Формированием единых Палат займется Минюст.
Кроме того, один из пакетных законопроектов должен будет закрепить статус судей и расширить их полномочия, передав судам право выдачи предписаний на арест. Кстати, один из судей Конституционного суда, комментируя это нововведение, заявил, что считает несостоятельными отговорки Верховного суда о невозможности выполнить это требование из-за отсутствия кадров. В то же время глава комитета Думы по госстроительству Анатолий Лукьянов считает подобное нововведение непродуманным, поскольку, по его мнению, оно не учитывает ни реальных условий обеспечения состязательности процесса, ни места прокуратуры в судопроизводстве.
Неопределенной остается ситуация с введением судов присяжных. Сейчас российские суды выносят 0,4% оправдательных приговоров, в то время как организованные в девяти субъектах Федерации суды присяжных оправдывают 25%. Таким образом, помимо обеспечения равенства прав граждан, проживающих в разных регионах, суды присяжных необходимы и для реальной защиты прав граждан. В то же время совершенно неясно, откуда взять средства на создание этой системы. Пока же в Кремле планируют в течение ближайших нескольких лет инвестировать 4 млрд. руб. (для судов присяжных необходимо более 30 млрд. руб.), и только в материально-техническое обеспечение судов.
В этом споре судей, правоведов и правоприменителей президент остается верховным арбитром, хотя формально третья ветвь власти была достаточно независима для того, чтобы самостоятельно инициировать большую часть нововведений в течение последних десяти лет. Общая тенденция намечающейся реформы предполагает расширение поля влияния судов, увеличение полномочий Минюста, преобразование и укрепление адвокатуры и существенную модификацию функций Генпрокуратуры и МВД. Вполне возможно, что в ходе реформы ее инициаторам придется столкнуться и с неподготовленностью общественного мнения. Ведь предлагаемые преобразования нацелены не столько на борьбу с преступностью, сколько на защиту конституционных прав и интересов отдельных граждан. Более того, стремление власти к либерализации судебно-правовой системы говорит о том, что реформа переходит на принципиально новый этап: третья власть может получить реальные полномочия для защиты прав граждан, обвиняемых и потерпевших, от потенциальных противозаконных действий и ошибок правоохранительных органов.
