Елена Устюжанина СУЩЕСТВУЮТ два способа решения любой проблемы. Первый - понять проблему, ее причины и следствия и найти адекватное решение. Второй - придумать решение, исходя из того, что хочется получить в итоге.
Большинство российских реформ идет исключительно по второму пути. Не важно, что есть сейчас и почему. Важно, какую цель мы перед собой ставим. Знаменитая фраза Черномырдина о соответствии намерений и результатов является квинтэссенцией наших экономических реформ.
Один из самых широко обсуждаемых вопросов - реформа естественных монополий. Проводить ее предлагается путем отделения монополистической составляющей их деятельности от немонополистических. Возьмем, например, предложения по реформе аэропортового обслуживания. То есть той структуры, через которую хотя бы один раз в жизни, но проходит подавляющее большинство населения страны. Кто-то решил, что услуги, предоставляемые авиакомпаниям (стоянка, рулежка, взлет-посадка и т.п.), относятся к монополистическим, а услуги, потребителями которых являются пассажиры, - к немонополистическим. Дальше последовал очень простой вывод. Необходимо отделить аэродром от аэровокзала. Первый, естественный монополист, пусть будет государственным унитарным предприятием. А второй - акционерным обществом.
Однако аэровокзал является не меньшим монополистом, чем аэродром. По отношению к загнанным в него пассажирам, купившим билеты на рейс, вылетающий из данного аэропорта, он демонстрирует свою монополию в каждом ценнике на газету, кофе и прочие предметы пассажирского спроса. А в основе всех этих "наценок" лежит рента за местоположение, описанная в учебниках по экономике. Именно поэтому во всем мире более половины доходов аэропортов приносят так называемые неавиационные виды деятельности, а точнее, сдача в аренду площади аэровокзалов. То, что у нас в стране это не так, свидетельствует только об особенностях национального ведения бизнеса: цены на аэропортовые услуги устанавливаются индивидуально для каждого аэропорта чиновниками. Устанавливаются на основе расчета затрат, представляемого самими аэропортами.
К чему приведет создание на базе одного аэропорта двух разных, независимых друг от друга предприятий - АО "Аэровокзал" и государственного унитарного предприятия "Аэропорт" (аэродрома)? Все доходы от неавиационных видов деятельности достанутся АО "Аэровокзал", прибыль которого благодаря удачному местоположению будет достигать весьма внушительных размеров. А государственное предприятие "Аэропорт", доходы которого будут формироваться исключительно за счет оказания аэропортовых услуг авиакомпаниям, объективно вынуждено будет держать в два раза более высокие тарифы, чем в случае получения доходов из двух источников. Конечно, платить по завышенным тарифам придется авиакомпаниям. Но последними пострадавшими будут, ясное дело, пассажиры.
Разновидностью той же идеи отделения монополистических видов деятельности от немонополистических является государственное регулирование цен на так называемые монопольные услуги. Ее суть состоит в следующем. Все услуги "монополиста" делятся на монопольные и немонопольные. На первые цены регулируются государством. На вторые устанавливаются хозяйствующим субъектом самостоятельно. Тот же механистический подход приводит к тому же результату - росту цен.
Другая не менее популярная идея реструктуризации касается предприятий ВПК. Суть идеи - в сохранении накопленного потенциала путем создания суперхолдингов. Чтобы спасти оборонные предприятия, их предлагается объединить в огромные отраслевые корпорации: авиационную, судостроительную и т.д. Делать это предполагается следующим образом. Государство вносит принадлежащие ему пакеты акций соответствующих АО в оплату акций нового АО - суперхолдинга. Если доля государства в будущем дочернем обществе невелика, она увеличивается с помощью конвертации долгов перед государством в акции дополнительной эмиссии. В итоге суперхолдинг становится владельцем контрольных пакетов акций чуть ли не всех предприятий отрасли, начиная с головных КБ и заканчивая производителями комплектующих.
По сути, это попытка "сделать, как было". Ведь в СССР существовало несколько неплохо работающих суперкорпораций - Министерство авиационной промышленности, Министерство гражданской авиации, Министерство электронной промышленности и т.д. Однако проблема состоит в том, что успешность работы всех этих образований определялась особым характером спроса на их продукцию. Главным ее потребителем было государство. А следовательно, не существовало проблемы платежеспособного спроса.
Но сейчас-то все иначе! Беда огромного количества предприятий высоких технологий как раз и заключается в том, что их продукция в лучшем случае забирается государством с обещанием скорой оплаты. А если даже платежеспособный спрос на отдельные виды продукции есть, задача поддержания избыточных мощностей тяжелым бременем ложится на скудный поток доходов от реализации.
Речь идет не о том, что не нужно создавать холдинговые структуры в ВПК. Бездумное отделение КБ от серийных заводов, происшедшее в процессе кампании ускоренной приватизации, уже нанесло огромный ущерб соответствующим отраслям. Речь о том, что нельзя сначала загонять всех в один колхоз, а потом думать, что делать дальше.
Нельзя действовать по принципу: сначала наберем имущество, а потом будем разбираться. Недопустимо вновь и вновь повторять ошибки приватизации. Тогда тоже была иллюзия, что не нужна предпродажная подготовка предприятий. Новые собственники потихоньку сами разберутся что к чему, отделаются от ненужного, реструктурируют необходимое и т.д.
Не получилось. Не получается. И не получится. Потому что предприятия имеют привычку "пожирать деньги". Причем вне зависимости от того, пользуется ли их продукция спросом и производят ли они ее вообще.
Еще один образец целевого решения проблемы - предлагаемая реформа управления государственными унитарными предприятиями. Потребность в кардинальном изменении отношения государства к управлению принадлежащим ему имуществом действительно давно назрела. Но почему начать решили с совершенствования управления таким странным образованием, как государственные унитарные предприятия (ГУПы), понять достаточно трудно.
ГУПы достались нам со времен начальной перестройки. Именно тогда либерализация экономической жизни воспринималась реформаторами социализма как освобождение государственных предприятий от всякого влияния государства.
Освободили. Но не предприятия, а их руководителей. Причем не только от опеки, но и от всякой ответственности за свои действия. В условиях нормальной рыночной экономики менеджер либо сам является собственником и отвечает за свои действия имуществом принадлежащего ему предприятия, либо находится под контролем собственников предприятия, перед которыми и несет ответственность за свои действия. В условиях бюрократической экономики руководитель предприятия существеннейшим образом ограничен в своих действиях и несет ответственность за них перед вышестоящим органом. А руководитель вышестоящего органа, в свою очередь, несет ответственность перед правительством. В том симбиозе бюрократической и рыночной экономики, который существует в настоящее время в России, руководитель государственного унитарного предприятия свободен как птица. Он ни перед кем реально не отвечает за свои действия, а лишь зависит от нескольких чиновников, которые имеют право принимать решения о его назначении (освобождении от должности) и о выдаче ему разрешения на отчуждение недвижимого имущества. При этом сами чиновники, принимающие указанные решения, опять же практически бесконтрольны.
Как при этом предлагается реформировать управление ГУПами?
Правильно: резко усилить влияние чиновников, оценивающих деятельность предприятия.
Оценивать предлагается, в частности, с помощью так называемых экономических показателей. Экономические показатели представляют собой более или менее удачную попытку косвенным образом измерять экономические абстракции типа производительности, ликвидности, устойчивости и т.п. Их репрезентативность ограничена еще и тем, что рассчитываются они на основе данных бухгалтерского учета, искажающих реальную экономическую деятельность предприятия почти до неузнаваемости.
Но вернемся к чиновникам. ГУПы должны будут предоставлять им отчетность огромного объема, содержащую множество различных показателей. Среди этого множества всегда найдется несколько, значения которых будут отличаться от идеальных. А дальше все будет зависеть от договоренностей. Как, впрочем, и сейчас. Только сейчас для того, чтобы снять директора ГУПа, нужно доказать, что он нарушил условия контракта. Или дожидаться окончания срока действия этого контракта. А в будущем снять можно за плохие экономические показатели. Станет ли при этом директор больше думать об интересах своего предприятия и родного государства, предоставим судить читателю.
Я привела только три простых примера. На самом деле их - огромное множество. И все они всерьез обсуждаются на самых высоких уровнях. И не только обсуждаются, но и включаются в программы совершенствования деятельности тех или иных отраслей. А в иных случаях даже приводятся в исполнение (язык не поворачивается использовать термин "реализуются").
По заколдованному кругу, в котором благодаря ничтожному количеству "реформаторов" вращается вся необъятная страна: реальные проблемы - декларируемые цели - искусственные реформы - новые проблемы - новые цели, мы и движемся вот уже полтора десятка лет. И надежд на прямую или хотя бы спираль, по существу, нет. Потому что круг этот - интересней. И потому что интерес этот - шкурный.
Дарья Гармоненко