Дефолт как националь-ная идея

ПРОИСХОДЯЩЕЕ в нашей стране в течение последних пятнадцати лет в сознании большинства сограждан неразрывно связано с постоянными рассуждениями властей об отсутствии денег и внешними долгами. Узкоспециальные технические термины типа "дефолт" и "реструктуризация", некогда известные разве что выпускникам МГИМО и Финансовой академии, сегодня предмет обсуждения всего населения от пенсионеров до звезд эстрады. Оно и понятно. Дело в том, что при соблюдении имеющихся долговых обязательств каждый гражданин Российской Федерации, от младенца до глубокого старца, обязан вернуть зарубежным кредиторам порядка 1100 долларов. Другими словами, Россия должна внешнему миру около 140-170 млрд. долл. (в зависимости от методологии подсчета и признания тех или иных требований внешним долгом). Поэтому обсуждаемый сегодня на все лады вопрос "платить или не платить?" близок сердцу каждого россиянина.

Откуда взялся этот долг? Если верить "библии" международного кредитора, издаваемым Всемирным банком "Мировым долговым таблицам", то до середины 80-х годов "проблемы внешнего долга у нашей страны не существовало". Конкретных цифр обычно не приводится, но известно, что имевшиеся внешние обязательства в основном обслуживали текущий внешнеторговый оборот и несколько крупных международных инвестиционных проектов в СССР (типа ВАЗа). Общая сумма текущих платежей была такова, что целиком перекрывалась доходами от экспорта за несколько месяцев. Советский Союз рассматривался как один из самых надежных заемщиков в мире. Ситуация изменилась с началом перестройки. Уже в 1988 г., согласно данным Всемирного банка, общая сумма внешнего долга была равна 42 188 млн. долл. США. В 1991 г., в год распада СССР, она достигла 67 590, а к 1994 г. увеличилась до 121 921 млн. долл.

Деление долгов на "бывший советский" и "российский" довольно условное. Еще в октябре 1991 г., то есть за два месяца до подписания Беловежских соглашений, "семерка" добилась подписания меморандума, согласно которому СССР и союзные республики (кроме прибалтийских) несут совместную и солидарную ответственность по внешнему долгу. Говоря простым языком, это означало, что если СССР и семь союзных республик по внешнему долгу не платят, а Россия одна продолжает выплаты, то платить она обязана за всех. Сегодня очевидно, что такой формулы Западу можно было добиться только в условиях смертельной схватки М.Горбачева и Б.Ельцина за власть в стране. Соглашаясь на такие условия, советский президент, видимо, надеялся повесить неподъемную ношу на шею республиканского, автоматически превращая выход из состава Союза в экономическую катастрофу. Ход, достойный Макиавелли. Однако, судя по всему, бывший генсек недооценил степень властолюбия и упрямства своего ученика. После распада Советского Союза Ельцин официально принял требования кредиторов о том, что Россия будет одна отвечать по всем внешним финансовым обязательствам СССР. Это была цена признания и поддержки нового режима со стороны Запада.

Почему Запад шел на такие денежные вливания, если любой студент финансового техникума знает, что выдаче кредита должен предшествовать этап, именуемый "оценка заемщика"? Почти вся сумма долга была получена двумя предыдущими президентами на цели реформ. Запад давал займы "под реформы" вообще, под демонтаж советской военной машины, под роспуск СССР, на приватизацию, на создание демократических институтов, на то, чтобы в результате население не пошло бы с вилами на Кремль и т.д. Но главное, в результате обильного кредитования был создан постоянно действующий механизм внешнеполитической и экономической зависимости. Сегодня мы ясно видим, что даже минимальная попытка нынешнего руководства хотя бы частично ослабить ее вызывает жесткую реакцию Запада.

Сторонники исправных выплат используют, как правило, две группы аргументов: "стыдно не возвращать долги" и "если не заплатим, нам же хуже будет". Противники - в основном один: "нам терять нечего, все равно уже хуже не будет". Таким образом, дискуссия, по сути, вращается вокруг вопроса о том, "может ли быть хуже, чем сейчас". Попробуем разобраться в ситуации.

В принципе любому присуще стремление не быть обремененным долгами. Большинство людей считают возврат долга своей обязанностью. Несмотря на это, слабость "моральных" аргументов состоит в том, что святость отношений "кредитор-должник" для многих россиян отнюдь не непререкаема. Традиционные религии большинства населения России - православие и мусульманство - осуждают или напрямую запрещают ссужение денег под процент. При этом острие осуждения направлено на кредитора, а не на должника. Характерно, что предпоследний стих главной молитвы христиан, называемая Христовой, у православных звучит "и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим". В русской народной этике ростовщик, добивающийся от должника выплаты долга, всегда вызывал презрение и ненависть окружающих. Судя по многочисленным опросам общественного мнения, большинство соотечественников считают, что лично они к возникновению долга никакого отношения не имеют и ничего от этих займов не получили.

Теперь об аргументах "жизненно-практических". Станет ли России лучше или хуже, если она решится на отказ от платежей по всей или части своей задолженности в одностороннем порядке? Здесь главные аргументы сторонников исправных платежей: "это отпугнет инвесторов" и "снизит кредитный рейтинг России". Аргументы, надо признать, слабые. Нельзя отпугнуть того, кого нет. За все время реформ и послушного выполнения требований МВФ богатейшая ресурсами Россия не получила и половины от величины иностранных инвестиций безресурсной Венгрии. У Запада постоянно находятся аргументы в пользу того, что требования выполняются не с достаточной полнотой или не с тем рвением. Поскольку ресурсов в России много, то и требований к ней много, и они постоянно возрастают. Вроде как далеко по сравнению с Китаем продвинулись мы в плане их выполнения. К ним иностранные инвестиции текут рекой, а к нам - так, тонкая струйка. И плати здесь, не плати, ситуация мало изменится. Поскольку будь у нас благоприятные условия для инвестирования, проблем с реструктуризацией задолженности не возникало бы. Сами бы ее предложили в обмен на еще большее расширение возможностей вложения их капитала.

Что касается аргумента о снижении кредитного рейтинга, то здесь еще стоит посмотреть - зло это или благо. Может быть, ухудшившиеся условия получения займов послужат преградой для бездумных новых заимствований. Ведь пользы от этих долгов как не было, так и нет. Так уж ли не прав был Буш-младший (ну хотя бы отчасти), разъяснявший недавно, куда подевалась американская "помощь" России?

А уж если правительственные "советники" ссылаются на принцип "долги необходимо возвращать", то пусть не используют его избирательно. Если этот принцип восторжествует, то он должен распространяться на все долги, то есть и на долг россиянам. Отложим в сторону вопрос о задолженности многих зарубежных стран бывшему Советскому Союзу. По злой ли воле или по недомыслию, но значительная часть этих требований после распада СССР оказалась не вполне четко переоформлена и подтверждена, часть "передана для взыскания" частным структурам, часть просто исчезла невесть где. Эти долги - тема отдельного разговора.

Однако почему никто не вспоминает нашего внутреннего российского кредитора? Кто и когда с техническим дефолтом, реструктуризацией или без них вернет долги производителям и населению - по зарплате, пенсиям, растворившимся вкладам, гособязательствам в области бесплатного образования, медицинского обслуживания, содержания военнослужащих и т.д. Или россиянин не кредитор, так сказать, по определению? Если восторжествуют правовые принципы, россияне автоматически станут конкурентами западных кредиторов. Дефолт по их требованиям к должнику наступил намного раньше января 2001 и августа 1998 г., и по закону рассчитаться сначала следовало бы с ними.

Итак, дефолт неизбежен? Скорее всего нет. Дело не в наших моральных рассуждениях, а в том, что Запад просто не позволит России сорваться с крючка долговой зависимости. Подтверждение тому - жесткая позиция Парижского клуба, неуступчивость МВФ, угрозы исключить Россию из числа членов "восьмерки". Между тем дефолт именно по советским долгам, возможно, был бы необходим как некий катарсис. Как демонстрация окончательного разрыва с прошлым и одновременной преемственности в деле реального обновления экономики. Через дефолт и неизбежно связанное с ним отмирание миллионов нездоровых экономических новообразований, коррупционных связей можно положить конец массированному оттоку за рубеж ресурсов, столь необходимых для развития. Внешние долги - это пуповина, связывающая нас с бездарным руководством нашей страной последних полутора десятков лет. Сегодня эта пуповина обвилась вокруг шеи новорожденной здоровой экономики и душит ее. Если ее не перерезать, младенец задохнется.