Елена Шестопал ПОСЛЕДНЕЕ десятилетие в российской политике можно смело назвать десятилетием пиар-технологий. Увлечение ими в начале 90-х было уделом немногих продвинутых политиков. В конце 90-х эта идея уже овладела массами политиков всех уровней от Москвы до самых до окраин. Профессия политтехнолога стала столь же популярной, как в свое время профессия юриста или экономиста. Злые языки утверждают, что по доходности она может уже поспорить с рэкетом.
Хотя политическая история 90-х еще ждет своих исследователей, уже сейчас можно утверждать, что роль "промывания мозгов" и других манипулятивных приемов - от простой скупки голосов за бутылку водки до "клонирования" депутатов-двойников, неуклонно росла. Пиком применения черных технологий стала парламентская кампания 1999 года. Избиратели понимали, что ужасные рассказы о Лужкове и Примакове - ложь, однако и голосовать за ОВР не стали.
Фокус с "промывкой мозгов" удался, однако отвращение, испытанное людьми, оказалось столь сильно, что вновь провести себя на той же мякине они не дадут. Сегодня вряд ли удастся снова легко манипулировать общественным сознанием с помощью телевидения и других СМИ. Это затруднительно технологически и невыгодно для новой политической команды политически, так как психологически роднит ее с приемами предшественников. Правда, власть, похоже, не до конца осознает это и рефлекторно пытается прибрать к рукам телекнопки. С другой стороны, и в Кремле знают, что ресурс телекиллеров ограничен. Выход один - для своего самосохранения власти придется заняться созданием более сложных идеологических конструктов, например национальной идеи.
Все мы помним, что к сентябрю 1999 года негативные настроения в обществе достигли пика. Речь уже не шла о доверии или недоверии к власти, люди потеряли всякую мотивацию, чтобы хоть в чем-то ее поддерживать. Появление Владимира Путина позволило радикально изменить ситуацию. Он понял, что эту огромную махину под названием Россия нельзя дальше удерживать ни страхом, ни силой. Поэтому на первом этапе была использована грамотная информационная политика, позволившая создать в головах людей некий положительный образ.
Хочу оговориться. Я понимаю роль грамотной информационной политики и ни в коем случае не ставлю под сомнение необходимость профессионального пиаровского сопровождения политических решений. Но мне представляется, что одним пиаром обойтись власти уже невозможно. Пришло время всерьез проработать политическую стратегию и затем уже искать у населения поддержки этой стратегии.
Возникает вопрос о том, что может стать содержанием такой национальной идеи, а точнее, идеологии, и откуда она может появиться.
Начну со второго вопроса о том, кто может стать инициатором этой работы. Пока можно сказать, что задача создания идеологии не так уж занимает умы отечественного политбомонда. Нельзя сказать и то, что политики-практики так уж ясно осознают потребность в теоретической проработке своих решений. Экономическая программа правительства обошлась без такого "декоративного элемента", как глава о целях и ценностях. Да и не дело экономистов обсуждать столь далекий от экономической реальности вопрос. Это дело политиков-практиков и политологов, гуманитариев-теоретиков. На мой взгляд, можно было бы активнее задействовать интеллектуальные ресурсы, которые есть в стране. Они бродят неприкаянно от одной партии к другой, но наверху пока не осознали необходимости теоретической работы. Опыт работы Центра стратегических разработок показал, что такие интеллектуальные ресурсы в стране есть.
Последний всплеск интереса к этой теме был вызван, как ни парадоксально, вовсе не политиками, а российскими спортсменами, участвовавшими в Олимпийских играх в Сиднее. На встрече с президентом Путиным олимпийцы завели разговор о том, что Россия до сих пор не имеет текста Государственного гимна - атрибута, совершенно необходимого для национального самосознания. И надо сказать, власть удачно отреагировала на этот заказ. В результате мы вступаем в новый век и с официальной символикой, хотя и без детально проработанной политики в отношении ключевых целей и ценностей развития страны.
Сейчас задача эта созрела со всех точек зрения. Новая команда не может обойтись без новой стратегии. И дело здесь не только в том, что всякая власть что-то должна обещать народу. Речь идет о выборе направления движения, а значит, и о выборе определенных ценностных ориентиров, которые должны по основным своим параметрам соответствовать ожиданиям людей.
В роли инициаторов поиска согласия могут выступить лидеры ряда общественных организаций. Скорее всего у нас появится социал-демократический или даже коммунистический вариант. Может возникнуть и либеральная идея.
Но главным инициатором должна стать исполнительная власть, а точнее, сам президент и его команда. Хорошо, если его подпирает "партия власти". Ведь люди постоянно ищут некий указующий перст, который подскажет, что им делать, когда и как. На эту аудиторию большинства и ориентировался Путин в марте 2000 года. Он подавал сигналы и тем, кто правее центра, и тем, кто левее. Сигналы были намеренно слегка приглушены и размыты, в итоге услышали многие. Сказанное вовсе не означает, что именно "Единство" выступит в качестве исполнителя данного заказа. Все зависит от того, достаточно ли у этой партии теоретических кадров. По существу, речь идет не о партийном строительстве. Сегодня нужна не массовая партия, а то, что способно объединить жаждущих покоя, защиты, гарантированного завтра. Люди ищут, к чему бы прислониться, у кого бы получить поддержку.
Нужно наконец разобраться в понятиях. Я занимаюсь политологией много лет, но до сих пор не знаю, в чем состоят официальные политические ценности России. Если судить по Конституции, то мы - либералы, а если смотреть на практику, то картина складывается совсем иная.
Пока у президента достаточно широкий коридор возможностей. О крайних радикалах говорить нет смысла, поскольку их потенциал очевиден. Левый электорат стабилен, правые, к сожалению, не демонстрируют тех идей, которые могли бы привлечь под их знамена новые силы. Им остается опираться на тех, кто уже принял утрированный западнический вариант либеральных реформ. Что имеем в итоге? Центр. Тех, кто устал от любых перемен, - консерваторов, традиционалистов. Чтобы эти люди пошли за президентом, Путин должен олицетворять собою стабильность, незыблемость неких устоев. Он - человек системы, играет по правилам, а народ это любит. Конечно, населением будет принято не все. Скажем, диктатура сегодня не найдет поддержки в обществе, и это Путин понимает. Однако и от демократии без границ, которой нет ни в одной стране мира, народ утомился донельзя. Нужно что-то третье, срединное. А раз так, то именно в этом направлении и нужно искать почву для формулирования будущей национальной идеологии.
Не вижу ничего страшного, если в чем-то будет позаимствован опыт других стран. Консерваторы - будь это английские тори, христианские демократы из Германии или республиканцы в США - объединяют в своих рядах людей, которые не только довольствуются соблюдением заветов предков, но и следят за современными процессами. То есть это союз традиционализма и модерна. Для России этот синтез подходит идеально. С одной стороны, нам нельзя разрушать то, что было построено прежними поколениями, с другой - необходимо двигаться вперед, модернизировать все стороны жизни.
Перед строителями национальной идеологии стоит задача учесть те ценности, которые есть в массовом сознании. В принципе эти тезисы находят место в программах многих партий: уважение к закону, укрепление семьи, соблюдение гражданских свобод... Но одно дело - декларировать и другое - выполнять. То есть нужны определенные гарантии. Но первый толчок может и должна дать действующая власть. Власть в конце концов должна определиться. Пока у нее есть шанс повести народ за собой, но времени остается не так уж много. Если его упустить, то не останется ничего другого, кроме "черных" PR-технологий или, того хуже, закручивания гаек, ужесточения режима. Все это мы уже проходили, и не стоит испытывать судьбу, повторно наступая на знакомые грабли.
Дарья Гармоненко