Страсбургское чистилище позади

Решение о том, будут ли подтверждены в полном объеме полномочия российской делегации на Парламентской ассамблее Совета Европы, стало известно в Москве поздно вечером, после отправки номера "НГ" в типографию. Напомним, что накануне голосования по этому вопросу считалось, что шансы Москвы на этот раз хорошие - благодаря позиции политического комитета ПАСЕ. Обычно резолюции его проходят и общее голосование. Впрочем, исход последнего всегда непредсказуем, потому что невозможно угадать, сколько депутатов соберется, что эти депутаты реально знают о ситуации в Чечне, были ли они на прошлой сессии и как настроены. Однако независимо от того, каким вчерашнее решение оказалось, регулярные январские чистилища - или судилища - над Россией в Страсбурге стали уже достаточно привычной процедурой для того, чтобы наши политические круги могли бы сделать несколько очевидных выводов. Причем по большей части они имеют отношение к российской внутренней политике.

Начнем с того, что к очевидно унизительной и очевидно абсурдной процедуре в Страсбурге у нас как-то привыкли и считают бесплатным цирком. Бесплатным, впрочем, для телезрителей и читателей прессы. 35 миллионов долларов в год из бюджета, которыми как-то попрекал ПАСЕ Владимир Жириновский, - это все же деньги, тем более что Минфин позволяет себе не выплачивать российские взносы в другие организации менее сомнительного характера, а вот в ПАСЕ почему-то платит. За что платим?

За учение. За понимание того, что такое эта самая Европа, о принадлежности России к которой привычно говорят все наши лидеры. Теперь мы уже знаем, что аббревиатур с буквой "Е" в конце или начале много - ОБСЕ, ЕС и так далее. И хотя проблемы у РФ возникают во всех евроструктурах, нигде процедура разрешения споров не носит столь иррационального и лицемерного характера, как в ПАСЕ. Дело в том, что, ведя диалог, скажем, с "европравительством" в Брюсселе, мы имеем дело с профессионалами. Людьми, которые хорошо понимают, что Европе нужно от России (безопасность, газ, металл, рынки сбыта и т.д.), и были обучены тому, как вести переговоры с коллегами для обеспечения этих своих интересов. Совет Европы - нечто иное. Это парламентарии, то есть общественность, народная дипломатия. В каком-то смысле это и есть настоящая Европа, ее нынешняя политическая культура, ее образ мысли в отношении российских реалий.

Совет Европы есть также кое-что еще. Это правозащитная организация - но из-за ее солидного стажа состарившаяся, окостеневшая и забюрократизированная до предела. Защита прав человека, заметим, для Европы есть своего рода религия, но когда религия утрачивает первоначальную пассионарность, свой изначальный духовный смысл, то жрецы ее становятся такой же лицемерной, циничной, нетерпимой к инакомыслию, напуганной собственным упадком и работающей на себя кастой, какую мы и видим в Страсбурге, и не только в нем. Крайний пример этого процесса - европейская Инквизиция.

Здесь можно лишь добавить, что если где-нибудь в Европе появится "своя Чечня", точно такая же, как в России, и правительство этой страны будет решать там дело теми же методами, что рекомендовали Москве многие в Страсбурге, то на Старом континенте можно будет ставить крест. И многие там это уже понимают. Но полагают, что такого с ними не случится. Так или иначе Страсбург (как раньше - Югославия) очень наглядно показывает: вот какова сейчас Европа, вот ее нынешний образ мысли и политическая культура. Хотите держать курс на интеграцию с ней - слушайте и кивайте. Хотите вести диалог на равных - это посложнее.

В российских политических кругах, естественно, несколько раз возвращались к вопросу: а не проще ли прекратить страсбургские издевательства и самим выйти из ПАСЕ? Но каждый раз принималось решение терпеть и "вести работу" с ассамблеей, тщательно изучив всю механику ее работы и, так же, как наши оппоненты в ПАСЕ, уметь использовать процедурные и технические тонкости. Сложился грамотный тандем МИДа и российских парламентариев, который методами Ивана Калиты - терпением и постепенностью - добивался своего. Причин такого подхода две. Первое: слишком многие европейцы относятся к ПАСЕ, как к священной корове - пусть изрядно постаревшей и дающей мало молока. Разрыв с ПАСЕ, видимо, не привел бы к осложнению торговли или прочих отношений РФ с ЕС. Но стать первой страной, которая бросит вызов ассамблее, - дело рискованное.

Второе: Москва питала и питает надежды сделать так, чтобы ПАСЕ и Совет Европы приносили пользу. И в Чечне, и в РФ в целом действительно есть что делать по части прав человека. И не по европейским или чьим-то, а по нашим меркам и потребностям. Неясно, сколько поколений потребуется для того, чтобы эти права не ущемлялись прокуратурой и милицией, военными, да и просто гардеробщицами, - но в любом случае помощь нужна. Трудно сказать, оправдаются ли эти надежды именно в отношении Совета Европы, но надежды, как известно, умирают последними. Можно дать Страсбургу еще шанс.

Но что вызывает серьезные размышления - это невольное (или вольное?) участие ПАСЕ во внутрироссийской политике. Очевидно, что в РФ складывается трехпартийная система: существует КПРФ; так и не может оформиться наш аналог республиканской партии США - это, скажем так, правящая партия государственников, партия Путина; и, наконец, есть некий аналог демократической партии США - наши либералы ("партия НТВ"). Так вот, получилось так, что последние как бы приватизировали Страсбург и активно пугают оттуда "отлучением от Европы" своих оппонентов из других российских партий. Уже написано о том, как прошли в ПАСЕ слушания о свободе слова в России, и о том, как российским либералам почти без боя отдали микрофоны представители прочих политических сил. В любом случае ситуация, при которой на общественное мнение Европы через Страсбург настолько мощное влияние будет оказывать лишь одна (и далеко не самая влиятельная) из наших партий - а в итоге та же Европа будет судить Россию со ссылкой на позицию этой партии, - такая ситуация нормальной считаться не может.

И последнее. Нынешний облик ПАСЕ - урок того, во что может превратиться правозащитное движение. Правозащитники - свои, отечественные - нужны стране и, между прочим, властям еще больше, чем европейские, работы здесь хватает. Но превращение их в политическую партию с корнями в Страсбурге (или, скажем, Вашингтоне) - это уже несчастье, и особенно для тех, чьи права надо защищать.

***

НЫНЕШНЯЯ январская сессия ПАСЕ в Страсбурге характеризуется спокойной, уравновешенной тональностью и проходит без каких-либо эксцессов, если не считать традиционных выступлений российского депутата Сергея Ковалева. Последнего постарались поставить на место английские представители, указав на его однобокий подход к событиям в Чечне. По мнению тех, кто занимается вплотную чеченским вопросом и кто побывал в Чечне, в этом российском регионе наметился заметный поворот в сторону более гибкого подхода Москвы к решению этой трудоемкой задачи. В частности, в довольно умеренной резолюции лорда Джадда по Чечне говорится, что совместно с Госдумой следует создать рабочую группу для более тесного сотрудничества в содействии решению чеченского кризиса.

Общая атмосфера в отношении России весьма благожелательная: в официальных документах и резолюциях нет даже упоминания насчет каких-либо санкций в отношении Москвы. Созданию такой атмосферы, как считают участвующие в работе сессии депутаты, способствовали поездки многих из них непосредственно на место событий - в Чечню, где они могли воочию убедиться, что российская сторона делает все возможное, чтобы справедливо решить конфликт, что контрастирует с упорством и непримиримостью чеченских экстремистов, поддерживаемых крайне правыми силами мусульманского мира.

На сессии ПАСЕ в торжественной обстановке состоялось официальное принятие Армении и Азербайджана в члены Совета Европы. На эту церемонию прибыли в окружении многочисленных свит президенты обеих стран.