Анна Закатнова -ЕВГЕНИЙ НИКОЛАЕВИЧ, на Министерство юстиции возложены значительные полномочия по контролю за процессом приведения регионального законодательства в соответствие с федеральным. Каков будет следующий этап этой работы, после того как наиболее острые правовые противоречия будут сняты?
- В рамках той работы, которую мы проводим по обеспечению единого правового пространства и соответствия регионального законодательства федеральным законам, отдельным блоком сейчас стоит вопрос о соответствии Конституции тех договоров, которые были заключены между Федерацией и субъектами до 1993 года после принятия Основного закона. Несмотря на то что они могут носить позитивный характер, отдельные положения требуют серьезного анализа. Плохо, когда страна строится не на законных, а на договорных принципах. Хотя такая неустойчивая конструкция была в свое время необходима. Если бы мы в 1991 году пошли по пути жесткого правового регулирования государственного устройства, мы рисковали бы потерять всю страну. Это был дальновидный ход: достаточно гибко и динамично построить временно внутригосударственные отношения на договорных началах. Ситуация стабилизировалась, и на сегодняшний день неправильно ставить во главу угла те договоры, которые заключались в начале 90-х годов.
- Но если будут внесены изменения в договоры, то поправок может потребовать и сама Конституция.
- На мой взгляд, реформа законодательства и изменение Конституции - это несвязанные процессы, хотя Конституция 1993 года небезупречна. Конституция тоже является законодательным актом, а ни один законодательный акт не вечен. Лично я вижу некоторые внутренние противоречия и неточности в Основном законе. Например, отдельные конституционные положения тормозят развитие судебной системы. Так, некоторые формулировки о судебной системе мешали полноценному созданию мировых судов в субъектах Федерации, которое невозможно без стопроцентного обеспечения судов из региональных бюджетов. Поэтому закон о мировых судьях применил, на мой взгляд, слишком уж хитрый прием. Финансирование суда разделили на две половины: из федерального бюджета была прописана выдача заработной платы мировым судьям, а финансирование самого суда как учреждения и аппарата мирового судьи было закреплено за бюджетом субъекта, чтобы каким-то образом соблюсти требования Конституции.
Есть определенные сомнения в правильности отдельных формулировок к разграничению компетенции между РФ и ее субъектами - статьи 71 и 72. Мне кажется, надо более четко разграничить предметы ведения, и тогда будет меньше споров между Федерацией и субъектами. Но правка Конституции не должна носить случайный характер, а должна быть выстрадана семилетним периодом действия Основного закона и проверкой его на практике.
- Однако уже сейчас, пока еще реформа не коснулась Основного закона, у Минюста и Генпрокуратуры - фактически основных исполнителей поручения президента по корректировке законодательства - накопилась масса взаимных претензий. Не кажется ли вам, что пора снять это напряжение?
- Совершенно несправедливы упреки в адрес Минюста. Якобы мы спим и видим заполучить прокуратуру в свой состав и разрабатываем подобные законодательные инициативы. Многие в Минюсте являются бывшими работниками прокуратуры, и мы прекрасно знаем все ее сильные и слабые стороны. С одной стороны, мы видим необходимость реформирования всех без исключения правоохранительных органов. С другой - процесс реформирования прокуратуры должен быть не революционным, а эволюционным. Предпосылки реформирования прокуратуры были заложены в Конституции. Уже тогда "отцы" Основного закона видели пути реформирования прокуратуры, впервые включив этот институт в раздел "Судебная власть".
За прошедшие 10 лет после распада СССР в нашей стране не осталось ни одного правоохранительного органа, который не был бы затронут процессом реформ, кроме прокуратуры. Советская прокуратура как инструмент тоталитарного государства с централизованной экономикой и тяжелой управленческой системой сегодня выглядит анахронизмом. Одно дело надзирать за централизованной экономикой, всеми предприятиями и организациями, подчиненными Центру, другое - при рыночной экономике, значительной самостоятельности многих структур, многочисленности общественных объединений, которым сейчас требуется совершенно другая система контроля. Повторяю, не из Минюста идут эти законопроекты и идеи. Но мы понимаем, что это объективная реальность, и готовы рассмотреть те законопроекты, которые придут к нам на заключение.
- А в Генпрокуратуре вам есть на кого опереться? Грубо говоря, есть ли внутри этой организации группа реформаторов?
- К сожалению, я не сталкивался ни с одной инициативой, исходившей именно от прокурорских руководителей и вообще работников прокуратуры по реформированию собственной структуры. Хотя уже в конце 80-х - начале 90-х годов всерьез обсуждался вопрос о кардинальном изменении некоторых функций прокуратуры, ее места в системе госвласти. Но на деле реально изменилась роль прокурора в суде, когда из лица, надзирающего за судом, он становился просто участником судебного процесса. К сожалению, потом процесс был практически приостановлен. И не случайно в середине 90-х годов резко усилилась критика России международным сообществом за нереформирование органов прокуратуры.
- Как проходит реформа остальных правоохранительных органов?
- Наиболее результативной была судебная реформа, которую начинали как концептуальную реформу всей правоприменительной системы. Применительно к органам юстиции и судебной власти изменением было создание судебного департамента, которому Минюст передал функции организационного обеспечения судебной деятельности. В то же время была создана в Минюсте служба судебных приставов, в которую из судов перешли судебные исполнители. В результате суды были освобождены от несвойственной им функции заниматься еще и исполнением собственных решений и актов других органов. К сожалению, потом эта реформа сузилась до некоторого реформирования только самих судов. Ни следствие, ни адвокатура, ни прокурорский надзор фактически не были ею затронуты.
- А реформа МВД? Например, высказываются предложения изъять из подчинения ведомства Владимира Рушайло органы следствия.
- Есть сторонники консолидации всех следственных служб, находящихся в ведении различных ведомств. Одни предлагают создать единый следственный комитет и передать функции предварительного следствия из прокуратуры, МВД, ФСБ. Другие, наоборот, настаивают на необходимости рассредоточения и расширения этих структур. Я лично сторонник ограничения числа госорганов, обладающих функцией предварительного следствия, хотя не уверен, что мы готовы к созданию единого следственного комитета. А вот функции дознания расширяются, и, на мой взгляд, обоснованно. Но я против ограничения силовых правоохранительных функций МВД, и, откровенно говоря, мне не нравятся эти высказывания, потому что они иногда явно отражают интересы коррупционеров и преступников.
