Татьяна Кошкарева
На смену премьеру-экономисту может прийти премьер-контролер.
Фото Фреда Гринберга (НГ-фото)
Экономическая элита России пребывает в полуобморочном состоянии. При одном упоминании о возможном падении мировых цен на нефть у них холодеют руки и темнеет в глазах. Если цены на нефть упадут до уровня двухлетней давности, то вполне может статься, что в России повторятся события незабываемого августа 1998 года.
НЕФТЯНОЙ БАНКЕТ ПОДХОДИТ К КОНЦУ
Все экономические успехи и политические достижения России последних полутора лет стали возможными благодаря неожиданному и беспрецедентному притоку в страну нефтедолларов. Дорогая нефть позволяла власти шиковать: повышать пенсии и зарплаты, расплачиваться с внешними долгами, проводить политические реформы и гордиться, гордиться и еще раз гордиться сбалансированным бюджетом. При этом можно было позволить себе не копошиться в экономической грязи, то есть не заниматься структурными реформами, не форсировать принятие экономических законов и вообще не заниматься планированием развития экономики страны. Зачем думать о будущем, когда карманы набиты долларами?
И вот все это благополучие в одночасье может рухнуть. Как гром среди ясного неба в понедельник прозвучали слова руководства ОПЕКа о грядущем резком падении цен на нефть. Экономические министры схватились за сердце: бюджет России почти на треть формируется за счет доходов от нефти и газа (7 млрд. долл. в него поступает в виде налогов на нефть и газ, 3,5 млрд. долл. - в виде таможенных пошлин на экспорт нефти и еще 0,5 млрд. долл. - в виде пошлин на газ). Если мировые цены на нефть упадут с нынешних 30-35 долл. за баррель до 15 долл., то только из таможни бюджет недополучит около 3 млрд. долл. Если же цена упадет до 10 долл. (как это и было два года назад), то на пошлинах можно будет поставить крест вообще.
То есть при самом неблагоприятном нефтяном сценарии в 2001 году бюджет недополучит, по разным оценкам, 6-7 млрд. долл. В этом случае России придется вспомнить это сладкое слово "секвестр" со всеми вытекающими из него последствиями - ухудшением социального сектора, а затем и политическими катаклизмами.
Но и это еще не все. Если с последствиями падения цен на нефть еще худо-бедно можно как-то бороться, например, нерыночными методами (конфисковать оставшиеся нефтяные доходы или вообще к чертовой матери национализировать нефтянку - соответствующий законопроект о национализации уже готов), то вот с Международным валютным фондом и Парижским клубом такой номер не пройдет. На этой неделе работающие в Москве эксперты МВФ дали понять российскому правительству, что Фонд не собирается выделять нашей стране в 2001 году кредитов на сумму 1,7 млрд. долларов. А эти деньги уже заложены в доходную часть бюджета. Жесткость МВФ автоматически влечет за собой отказ Парижского клуба реструктурировать российский внешний долг. Эксперты не без ехидства заметили, что дела в экономике России настолько блестящи, что она должна платить по счетам. Это означает, что правительство должно будет раскошелиться еще на 3,5 млрд. долл., которые не обеспечены доходами бюджета. Такое поведение международных финансовых организаций означает, что долговые потери бюджета в следующем году превысят 5 млрд. долл.
Другими словами, самый пессимистичный сценарий развития экономики в 2001 году гласит: потери федерального бюджета могут составить 12 млрд. долл. (сумма эта складывается из 7 млрд. долл. нефтяных убытков и 5 млрд. долл. долговых потерь). 12 млрд. долл. - такова цена, которую заплатит Россия, за философские игрища Германа Грефа в Александр-хаусе, драчку депутатов за мифические "дополнительные" миллиарды долларов бюджетных доходов, за общую экономическую импотенцию консультантов и советников президента.
Но и это еще не все. Отсутствие сколько-нибудь внятной экономической политики при видимом нефтяном благополучии привели к тому, что сейчас Россия не способна контролировать и воздействовать на свою собственную экономику. То есть экономика контролируется исключительно внешними факторами: ценами на нефть и другое сырье, фондовыми индексами в США и по всему миру и вообще чем угодно, только не родным правительством. Поразительно, но даже казус с затянувшимися выборами в США привел к оттоку капитала с фондового рынка России (американские фонды, как и при любом политическом обострении, немедленно сократили лимиты средств на работу с российскими компаниями). А в мировой экономике между тем объявлено штормовое предупреждение. Вся западная пресса полна пессимистических прогнозов о возможности резкого замедления экономического роста в развитых странах, и прежде всего в США. Следствием этого может стать глобальный экономический спад, от которого России негде будет укрыться.
Все эти три фактора - падение цен на нефть, долговая петля и незащищенность России от возможного мирового кризиса - требуют от власти немедленных и решительных действий. Как всегда, перед руководством страны (если оно, разумеется, осознает нависшую угрозу) стоит вопрос: что нужно менять? Менять, конечно, в первую очередь нужно правительство, пассивность которого сравнима только с восточной созерцательностью кабинета Примакова. Слухи о возможных кадровых перестановках в кабинете министров, равно как и слухи о недовольстве президента работой своей экономической команды, циркулируют давно. Но гораздо сильнее любых слухов неизбежность отставки команды Касьянова доказывают приведенные выше экономические факты.
КОНТРОЛЕРЫ НА СМЕНУ ЭКОНОМИСТАМ
Однако кем заменить Касьянова? Как всегда, в отечественной политике этот вопрос превращается в неразрешимую дилемму. С одной стороны, неплохо было бы заменить кабинет Касьянова на команду либеральных экономистов, способных провести в короткие сроки экономические реформы с такой же энергией, как это сделала совсем недавно администрация президента в политической области. Но где взять этих либеральных, да еще и энергичных экономистов? В самом деле, не из Чили или Аргентины же приглашать? А у российских либералов от экономики плохая кредитная история (за семь лет их пребывания во власти они выработали всего два рецепта - либо все на корню продать иностранцам, либо все пустить на самотек, который на их жаргоне называется "шоковой терапией").
С другой стороны, как это часто бывало в России, можно обойтись и вообще без всяких экономистов. И если повнимательнее присмотреться к политическим и экономическим тенденциям последних месяцев, то можно обнаружить контуры пути, которому интуитивно собирается следовать власть. В этот путь экономистов брать с собой никто не собирается. Все мало-мальски значимые события в экономической жизни страны сводятся к наступлению государства на ключевые позиции в экономике. Взять хотя бы некоторые факты. Власть решительно навела порядок и взяла под свой контроль все крупные экспортные отрасли - нефтегазовую, металлургическую и оборонную. Безусловно, при этом не был произведен передел собственности, но было достигнуто нечто большее - от президентов крупнейших корпораций были получены гарантии полной политической лояльности. Какова экономическая суть такой лояльности? Это абсолютное послушание и выполнение требований федеральной власти.
Так случилось с "Газпромом" (председатель правления компании не принимает ни одного важного решения, не согласовав его с государством), так случилось со всеми нефтяными компаниями (государство фактически выполняет сейчас роль верховного координатора этой отрасли - делит квоты и рынки, определяет баланс сил между конкурентами), тоже самое происходит в металлургии и, наконец, экспорт оружия в буквальном смысле слова только что взят государством в свои руки. Подытожим суть изменений в крупной бизнесе - бывшие олигархи де-факто превратились в назначенцев федеральной власти, формально оставаясь при этом собственниками своих компаний.
Еще более решительно государство действует в денежно-кредитной сфере. Ребром встал вопрос о лишении Центрального банка независимости от исполнительной власти. В банковской отрасли практически все контролируется тройкой крупнейших госбанков, и при этом продолжается переток активов частных банков в государственные. К тому же в отношении уцелевших частных банков государство действует по аналогии с нефтянкой - такими банками руководят фактически уполномоченные государством люди. Таким образом, во многом нынешние действия власти напоминают экономическую политику большевиков середины 20-х годов, что, собственно, и объясняет нынешнюю миролюбивость коммунистов по отношению к Кремлю. То есть государство берет под свой контроль "командные высоты в экономике" (если кто забыл, то это Ленин), отдавая на откуп частнику мелкий и средний бизнес.
Как видим, в действиях власти прослеживается некая системность. При желании эти действия можно трактовать как подготовку к кризису. Смешно, но с этой точки зрения очевидно антикризисным был визит Путина в Монголию, который имел животноводческий уклон. Действительно, какой рачительный хозяин не запасается продовольствием в преддверии голодных времен. А если серьезно - зачем менять Касьянова, если при нем подготовка к достойной встрече глобального кризиса идет свои чередом? Но менять его будут хотя бы потому, что сменой экономических вывесок и ориентиров занимается вовсе не он, а президентская администрация.
Возвращаясь к вопросу о преемнике Касьянова на посту премьер-министра, заметим, что с учетом всего вышесказанного он будет в первую очередь государственником и искусным контролером и только во вторую - экономистом. Может быть, поэтому с таким упорством пресса прочит в кандидаты на эту должность секретаря Совбеза Сергея Иванова, видя в нем идеального управленца командными высотами, в данном случае в экономике. Вполне возможно, сценарий таких экономических реформ может кому-то показаться чересчур мрачным. Может даже возникнуть вопрос, как этот сценарий соотносится с принципами демократии и ценностями рыночной экономики. Ответ история уже давала. Вспомним, к примеру, президента Рузвельта, Шарля де Голля и других известных дирижистов, которые фактически создавали мобилизационную экономику. Другой вопрос, что такая экономика может быть эффективной на очень короткий, кризисный период времени. А вот дальше придется выбирать - или Россия увековечивает мобилизационный путь развития, или же все попытается выстроить рыночную экономику, сохранив сильное государство. Такой выбор неизбежен. Нельзя тешить себя иллюзиями о том, что, полностью господствуя в экономике, российское государство тем самым навсегда избавится от кризисов и катаклизмов, присущих рынку. Мобилизационный путь - это иногда лекарство, но это слишком сильное лекарство, чтобы принимать его долго. Безусловно, рыночная экономика страдает пороками, но количество этих пороков гораздо меньше, чем при любом другом экономическом устройстве. Эта многовековая аксиома уже не требует доказательств.
Дарья Гармоненко