Марина Волкова
СЕГОДНЯ уже трудно сказать, что имел в виду первый президент России Борис Ельцин год назад, когда, пожелав всей стране остановить выбор на Путине как на будущем президенте, охарактеризовал его как продолжателя своих, ельцинских, идей. Буквально за сто дней своего президентства, которые исполняются в понедельник, 14 августа, Путин камня на камне не оставил от той политики, которую во второй президентский срок проводили Борис Ельцин и его окружение, большей частью доставшееся в наследство Путину и не сильно пострадавшее с его приходом в Кремль. Пожалуй, вся преемственность и ограничилась тем, что большинство ельцинского чиновничьего корпуса сохранило свои посты и при Путине. Те же, кого по тем или иным причинам отправили в отставку, вряд ли будут обижаться на президента - пусть в другом качестве, но практически всем нашлось место в новой власти.
В остальном же Путин скорее противоположность Ельцину, чем его последователь. Первый президент России прославился своей знаменитой фразой, обращенной к губернаторам: "Берите суверенитета столько, сколько захотите". Его "наследник" затеял федеральную реформу, направленную на максимальную централизацию власти. Начал с введения института полпредов, следящих за региональными лидерами и координирующих их работу, продолжил отстранением их от большой политики путем изменения принципов формирования Совета Федерации и закончил свои сто дней проектом бюджета, в котором губернаторам остается лишь 30% налоговых поступлений, остальное поступает в распоряжение Центра.
В характере отношений к олигархам между Ельциным и Путиным также наблюдаются существенные различия. Пусть не от хорошей жизни, но на президентских выборах 1996 г. Ельцин принял помощь именно от представителей крупного бизнеса и все последующие четыре года "платил по счетам". Путин, хотя его стартовая площадка год назад была далека от идеала, все же не дал олигархам поучаствовать в собственной избирательной кампании настолько, насколько им того хотелось бы, и соответственно минимизировал свою зависимость от представителей крупного бизнеса. Вплоть до возможности заведения уголовных дел на знаковые фигуры деловой элиты. Впрочем, "дожимать" олигархов Путин не стал (видимо, памятуя о той подъездной крысе из детства, которую, когда он загнал в угол, неожиданно на него напала и о которой он рассказывает в книге "Разговоры от первого лица"), но напугал представителей крупного бизнеса изрядно. По крайней мере большинство из них более предпочитают себя не называть олигархами и обещают власти быть скромнее.
Экономические курсы двух президентов, если говорить о Ельцине постдефолтового периода, назвать идентичными вряд ли возможно. Путину, правда, в известном смысле повезло. Хорошая конъюнктура мирового рынка, внутреннее спокойствие и рост производства после девальвации создали благоприятные условия для реформ. Ельцину не удалось этого сделать в силу ряда политических причин: частая смена премьеров, которые просто не успевали выработать четкую экономическую линию, да и другие заботы, связанные с поиском все того же преемника на пост президента. И Путин, когда совместил эти две "должности" - премьера и преемника, - был, в общем-то, действительно продолжателем ельцинского курса. Экономика в период его пребывания на посту главы кабинета министров фактически была пущена на самотек. Пристальное внимание было сосредоточено лишь на социальной сфере в силу близящихся выборов, а погашение долгов по зарплатам и пенсиям и обещания повысить выплаты бюджетникам обеспечивались за счет все той же благоприятной конъюнктуры, во многом обеспеченной благодаря одному из путинских предшественников на посту премьера Евгению Примакову.
Впрочем, после путинского переезда в Кремль даже самые отъявленные либералы удивлялись той степени экономической свободы, которую хотел видеть глава государства в еще зачаточном варианте 10-летнего проекта развития России. Итог - резкое снижение налогов с января следующего года, попытки серьезным образом либерализовать систему таможенных ставок и отказ от ряда невыполнимых социальных обязательств.
Каждый из тех, кто в тот или иной момент считался преемником Бориса Ельцина или претендовал на роль будущего президента, в гораздо большей степени мог стать таковым, включая и Сергея Степашина, и даже Евгения Примакова. Впрочем, как уверяют источники "НГ", когда записывали телеобращение Бориса Ельцина годичной давности, фразы о том, что Путин - преемник первого президента, в заготовленном тексте не было. Ельцин сымпровизировал и, видимо, ошибся.
Не похожи два президента и в методах работы. Ельцин зачастую вполне сознательно доводил внутриполитическую ситуацию до такой, которую можно было бы охарактеризовать как критическую. Но каждый раз успешно ее преодолевал - достаточно вспомнить неудавшийся импичмент первого президента. Путин, видимо, считает это излишним, в тех же "Разговорах от первого лица" определив жизнь как "такую простую штуку на самом деле".
Кадровая политика по Ельцину - это умело выстроенная система сдержек и противовесов, характерным примером которой может служить и Виктор Черномырдин - премьер с Анатолием Чубайсом и Борисом Немцовым - заместителями председателя правительства, и Александр Волошин - руководитель администрации президента с Евгением Примаковым - главой кабинета министров. Выживает сильнейший, или не выживает никто. Путин, судя по нынешнему составу правительства и администрации президента, предпочитает минимизировать персональную, да и межклановую конкуренцию, четко определяя место каждого в выстраиваемой им системе (что, впрочем, не исключает возможности "рокировочки" - целыми блоками или отдельными ее составляющими). Несколько не вписывается в эту схему тандем премьер Касьянов - его заместитель Кудрин, а также вакантное место первого замглавы администрации президента, на которое, по слухам, претендуют два простых заместителя Волошина - Владислав Сурков и Дмитрий Козак. Но, видимо, это исправит время. Ведь свободным от каких бы то ни было обязательств, пусть даже морально-этического плана, президентом все-таки не становятся.
Персонифицированная, если так можно выразиться, политика Ельцина и Путина также отличны, но уже по объективным причинам. И Совет Федерации, и прошлая Дума имели зуб на первого президента за то, что тот уделял им мало времени и внимания, а доступ к Ельцину имели лишь единицы. При Путине Кремль превратился в "Дворец советов". Кажется, у президента не побывал только ленивый. В Кремль зовут даже Проханова и Чикина. Что же тогда говорить о Строеве или Селезневе и лидерах думских фракций, которые буквально прописались на Красной площади?
Впрочем, это совершенно не означает, что Путин, выслушав все стороны, непременно учтет пожелания высокопоставленных трудящихся. И здесь уместна еще одна цитата из "Разговоров...". Рассказывая о своем увлечении спортом, президент говорит: "Вот вышли на ковер, поклонились друг другу... А могли и по-другому - сразу противнику в лоб дать". Видимо, серия консультаций с губернаторами, частые встречи с главой Совета Федерации в ходе политреформирования страны - своего рода дань уважения противнику. Только вместо кулаков - разъяснительная работа и попытка убедить в собственной правоте. Не исключено, что с Госсоветом, по созданию которого объявлена "широкая общественная дискуссия", используется все тот же сценарий: Кремль вежливо слушает всех, заранее зная, какое решение будет принято.
Методы, используемые двумя президентами в международной политике, и в особенности это касается СНГ, далеко не идентичны. Полусемейные-полусоветские отношения Ельцина с лидерами Содружества зачастую оборачивались для России экономическими потерями. Москва, все еще считая себя "старшим братом", иногда позволяла себе идти на неуместные уступки. Впрочем, результативность новой политики Путина пока под большим вопросом. "Выстроить" СНГ, только убрав из президентского лексикона слово "друг" в отношении главы того или иного государства и сделав заявку на жесткость и приоритетность национальных интересов, не очень-то получается. Как не знали при Ельцине, что делать, например, с Украиной и транспортируемым по ее территории российским газом, так не знают и сейчас.
Так или иначе, но того, что произошло за сто дней президентства Путина, вне зависимости от того, как оценивать его действия, по насыщенности вполне хватило бы на целый президентский срок. Цели реформ, которые ставит перед собой новая власть, - нормальные и даже благородные. Гарантий, что избранные методы единственно верные, и то, что в процессе осуществления этих реформ сами цели не видоизменятся, никаких. (Их, справедливости ради надо отметить, и не может быть.) Пока правильность всего, что делает Путин, судя по его рейтингам, принимается населением на веру, может, потому, что новый президент просто другой. В конечном же итоге главу государства ВВП будет оценивать одноименный экономический показатель.
