Анатолий Кучерена
КАК ЛЮБИЛ повторять вслед за А.С. Пушкиным "тайный советник" Кремля Глеб Павловский, "Россию вновь он (то есть Путин. - А.К.) оживил - войной, надеждами, трудами".
Действительно, российская политика вступила в стадию девиртуализации. Отшумели бури политических битв эпохи позднего Ельцина, и стало ясно, что такие "громокипящие" акции прошлой Государственной Думы, как денонсация Беловежских соглашений, осуждение агрессивной политики НАТО в Югославии, попытки учреждения каких-то маловразумительных наблюдательных советов на телевидении и (воистину, венец трудов превыше всех наград!) - заведомо обреченное голосование по импичменту, - все это было проявлением виртуальной политики. Ибо с самого начала авторам подобных затей было очевидно, что ни к какому реальному изменению ситуации внутри самой России, равно как и положения России в мире, вся эта "суета вокруг кота" не приведет и привести не может.
Теперь же политическая жизнь в России перешла в область реального конфликта, от исхода которого в конечном итоге зависит ответ на вопрос: будет ли Россия страной великой и притом страной демократической?
Приходится встречаться с утверждением, что цель возрождения России как великого государства для Путина - главная, а цель сохранения и развития демократии второстепенная. Не стану спорить. Вот только насколько возможно первое без второго?
Никто, разумеется, не отрицает, что историческое содержание президентства Владимира Путина - переход от анархии к порядку. Цель Путина - приведение в порядок разболтавшегося властного механизма, восстановление управляемости, да и самого государства как некоего субъекта общественной жизни, стоящего над частными и корпоративными интересами. Инструмент реализации этих целей - закон, который должен быть един на всей территории России, един для всех, и при этом никто не должен стоять над законом.
Задача сверхсложная. Исторически редко бывает, чтобы переход от анархии к порядку обходился без издержек и определенного "сведения счетов" с прошлым. Поэтому и появилась идея всепрощения, "обнуления", полной амнистии.
"Мы победили, и все должно быть забыто", - говорил Наполеон после подавления роялистских и якобинских заговоров и мятежей. Сказано красиво, но...
Означает ли сегодня на практике реализация подобного принципа, что все должно быть прощено - и незаконные поставки оружия в "горячие точки", и фантасмагорические сделки типа "красной ртути" и контрактов с "Ногой", и все эти АО "МММ", и труднораспутываемые приватизационные комбинации?
Не подразумевают ли пресловутое "обнуление", амнистия за все экономические и иные преступления, совершенные в период ельцинских реформ, готовность нарушить закон, чтобы теперь уже с чистого листа, с "понедельника" начать жить по закону? Не будет ли это глумлением над теми, кто все эти годы соблюдал закон? Ведь были же такие, наверное.
Помимо призывов к "обнулению", амнистии и всепрощению, мы все громче слышим голоса и тех, кто хотел бы жить в полицейском государстве. Так прямо и говорят: подайте полицейское государство! Оно лучше государства бандитского. А потому даешь смертную казнь, в том числе за экономические преступления, отмену неприкосновенности частной жизни, упрощенное судопроизводство и т.д.
Аргументы приводятся на первый взгляд неопровержимые. Процитирую одного популярного в правоохранительной и читательской среде автора. "Выстрел в затылок отпетому "отморозку", - пишет он, - на все сто процентов исключает совершение им новых преступлений... Если государство перестанет убивать, а бандиты - нет, то каким инструментом добиваться признательных показаний от членов преступных сообществ на следствии и суде?.. Прописка. Паспортная система, всеобщая дактилоскопия, ссылка и высылка членов преступных организаций и ряд других "полицейских" мер никак не затрагивают интересов законопослушных людей и пойдут только на пользу стране".
Так-то оно так. Вот только кто будет решать, кто "отпетый отморозок", а кто - законопослушный гражданин? Очевидно, не некое абстрактное, беспристрастное и всегда справедливое государство, а конкретные сотрудники правоохранительных органов и судов. Так? А коль скоро это так, то кто даст гарантию, что их вердикт будет безупречен? И что "выстрелом в затылок" не будет убит невиновный?
В юридической практике приходится встречаться с таким явлением, как "заказные уголовные дела". Это когда сотрудники правоохранительных органов возбуждают уголовные дела в отношении лиц, заведомо невиновных. Где гарантия, что в случае восстановления смертной казни, в том числе за экономические преступления, как на том настаивают сторонники полицейского государства, под расстрел не будут подведены заведомо невиновные? Только ведь в этом случае поправить будет уже ничего нельзя.
Оказалось, что в войне с экономическими правонарушениями торопливость - плохой помощник, а маски, камуфляж и автоматы - неадекватные орудия. Даже если бы государство, вняв призывам господ из газеты "Завтра", попыталось конфисковать собственность олигархов, оно получило бы в свое распоряжение только здания и оборудование, в то время как финансовые ресурсы к моменту прихода людей в масках благополучно пребывали бы где-нибудь на Барбадосе.
Таким образом, отход от закона, права, от демократических процедур в современном обществе сам по себе непродуктивен и не может привести к реализации каких-либо великих государственных целей. Разве что создать атмосферу неопределенности, нервозности - весьма неблагоприятную для серьезных инвесторов.
Правовое государство, согласно классическому определению, - это государство, где действуют законы, причем принятые демократическим путем. В советском государстве законы в целом действовали, вот только путь их принятия никак нельзя назвать демократическим. В современной России законы не действуют, да и государства в качестве самостоятельного субъекта социальной жизни в полной мере еще нет. Восстанавливать государство в качестве такого субъекта необходимо. Но делать это можно только в рамках Конституции и законов, принимаемых и изменяемых демократическим путем. Все попытки "во имя великого государства" нарушить закон, будь то в сторону "обнуления" или, напротив, "полицейской вседозволенности", - пути заведомо тупиковые. В первом случае мы получим криминальное государство, во втором - полицейское. Эти две ипостаси не являются антиподами и, как показывает история, легко и органично переходят одна в другую.
