Касается всех

ЗАКОН РСФСР "О реабилитации жертв политических репрессий", подписанный Борисом Ельциным 18 октября 1991 г., мы ждали 35 лет - со времени XX съезда КПСС.

Справедливости ради надо сказать, что государство, и прокуратура в частности, после принятия закона приступили к делу. Но сразу же возникли объективные трудности. Официальных статистических данных о жертвах политических репрессий, начиная с октября 1917-го, нет. А это значит, что в архиве для справки о реабилитации часто невозможно получить нужные документы. В таких случаях надо подавать иск в суд, отнюдь не скорый...

Кроме того, некоторые термины, используемые в законе, юридически небезукоризненны. К примеру, отсутствие четких правовых градаций у слова "пострадавший" постепенно размыло его первоначальный смысл и разделило на два понятия: "реабилитированный" - лицо, непосредственно подвергшееся репрессии, и "пострадавший" - член семьи реабилитированного, что в конце концов и было зафиксировано в изменениях и дополнениях к закону, принятых Госдумой в ноябре 1993 г.

Не стоило бы и говорить о разнице в названии, если бы за этим не стояли деньги, которых, как известно, либо нет, либо совсем нет. А поскольку их всегда совсем нет, то кому-то следует в них отказать. Кому? Разумеется, пострадавшим, ставшим таковыми дважды: один раз по вине государства, лишившего их отцов, сыновей, мужей, кормильцев, а другой - по вине законодателей, лишивших их прав и льгот из числа признанных за зеками.

А в 1995 г. при рассмотрении Конституционным судом иска З.В. Алешниковой выяснилось, что принятый закон в части его статей 2/1 и 16 не соответствует Конституции, так как не включает в число реабилитируемых детей, находившихся в специальных детских домах. В постановлении КС, вступившем в силу с момента принятия, не только ликвидировалась эта вопиющая дискриминация, но и содержалось требование, обязывающее Госдуму привести названные статьи закона в соответствие с Конституцией.

Но не хочет выполнять Дума предписание КС, и все тут. Точнее, одну часть выполнила - включила в число реабилитируемых "сидевших" детей, а "узников" детдомов Наркомпроса оставило почему-то на потом.

Тихий саботаж решения высшего судебного органа страны продолжается уже пять лет. А тем временем с помощью подзаконных актов правительство умудрилось отобрать у жертв политических репрессий часть гарантированных им действующим законом льгот.

Возможно, "прагматически" настроенные депутаты решили, что тема репрессий "закрыта", что ее следует передать на откуп исключительно СМИ и искусству - пусть обличают и скорбят... Что ж, и это надо. Но кто поможет еще живущим жертвам репрессий выжить, кто даст денег сверх пенсионных крох?.. На это способна только власть, прежде всего - законодательная.

Мы далеки от желания винить в происшедшем абсолютно всех депутатов. Знаем, есть немало таких, кто пытался залатать дыры в законе. Однако, думается, мелким ремонтом не обойтись. Нужна кардинальная переработка закона, если угодно, его новая редакция.

Прежде всего надо обратить внимание на приамбулу, ибо от нее напрямую зависит контекст статей. А потому в ней, по нашему убеждению, требуется прямо указать на репрессивную сущность тогдашнего режима. Такое признание повлечет за собой замену формулировки "выражает глубокое сочувствие" жертвам террора на "покаяние" перед ними и не в религиозно-нравственном, а в юридическом смысле этого слова. Покаяние - то есть добровольное признание своей вины за совершенные преступления. Смог же бывший заключенный гитлеровского концлагеря, первый послевоенный канцлер ФРГ Конрад Аденауэр от имени германского правительства покаяться перед жертвами национал-социалистов. Так почему же не покаяться от имени правительства России первому лицу государства за зверства социал-коммунистов?

Покаяние за совершенное зло тем более необходимо, что за редчайшим исключением репрессиям подвергались те, у кого не то что состава преступления, - не было самого события преступления. Миллионы людей сделали узниками ГУЛАГа, между прочим, с целью обеспечить великие стройки социализма бесплатной рабочей силой. Однако отсутствие события преступления предполагает обязательность уголовного наказания тех, кто повинен в репрессиях или санкционировал, организовывал их "во имя высших идеалов". Не случайно на Нюрнбергском процессе было заявлено об обязательности наказания не только тех, кто отдавал преступные приказы, но и тех, кто их исполнял. А посему не может быть оправдания и реабилитации людям, повинным в репрессиях, даже тем, кто сам в конце концов оказался жертвой. Не может быть искоренено зло, пока не наказаны его персональные носители. У нас такие люди не только не понесли наказания, им не вынесли даже публичного осуждения. И живут они себе спокойно, и процветают в своей правоте.

Теперь непосредственно о статьях закона. Настала пора выполнить в полном объеме постановление КС и в новой редакции закона отнести к подлежащим реабилитации не только детей, "осчастливленных" пребыванием в детдомах Наркомпроса, но и жен репрессированных вне зависимости от их последующего семейного положения, а также родителей безвинно осужденных.

Но самое сложное, что, на наш взгляд, предстоит сделать в новой редакции закона - это заменить понятие "льгота" понятием "компенсация". Что-то в этом плане уже сделано. В действующем законе, к примеру, присутствуют оба понятия. Во избежание путаницы следовало бы уточнить, что имеется в виду. Льгота - это преимущество, награда, поощрение. Она естественна для ветерана войны, труда, представителя других, но обязательно доблестных категорий тружеников. Но о какой льготе может идти речь применительно к человеку, которому преступное государство сознательно искалечило жизнь, превратило в инвалида, лишило на долгие годы человеческого достоинства?

Мучения репрессированных, пострадавших нельзя смягчить льготами, какими бы разнообразными они ни были. Компенсация - вот что уместно. Это и должно найти отражение в новой редакции закона. Что касается суммы компенсации, то она не может быть одинаковой для всех. Поэтому определяться сумма компенсации должна в каждом случае через суд. И было бы справедливо включить в нее для ныне здравствующих реабилитированных сумму недополученной ими во время тюремного заключения и ссылки зарплаты, причем в сопоставимых цифрах. Что касается расстрелянных или умерших в лагерях, то деньги, которые они могли бы заработать на своих доарестных рабочих местах вплоть до выхода на пенсию, должны получить их прямые наследники. Конечно, так нельзя компенсировать женам - потерю мужей, родителям - детей, детям - родителей. Но можно помочь им жить.

А чтобы не было "объективных" обстоятельств, препятствующих выполнению закона, необходимо предусмотреть для волокитчиков обязательную уголовную ответственность.

Решив эту трудную задачу, Россия укрепится как правовое государство, в полной мере выполняющее Декларацию основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью, принятую Генассамблеей ООН 29 ноября 1985 года.

В 37-м одному из авторов этой публикации, тогда - мальчику десяти лет, поломали позвоночник, добиваясь нужных показаний от его отца. А жена другого в 1958 г. получила, согласно постановлению Совета министров СССР от 8.09.55, компенсацию за расстрелянного отца и конфискованное имущество 3871 руб. 85 коп. (разумеется, "старыми"). Мы рассказываем об этом вовсе не для того, чтобы "ковырять старые раны", они и так никогда не затянутся. Речь о том, что в истории России человек никогда не был защищен от произвола государства, равно как и от его последствий. И именно поэтому скажем в который уже раз - Закон "О реабилитации жертв политических репрессий" касается всех, а не только тех, кто уже пострадал.