Анна Закатнова
Владимир Рыжков всегда готов к диалогу.
Фото Фреда Гринберга (НГ-фото)
- ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ, как бы вы могли оценить политическое значение нынешнего парламента по итогам завершения весенней сессии?
- Вы же видите, что нижняя палата очень сильно поменялась. Госдума поскучнела, подурнела, стала более серой, менее яркой. Сейчас одну фракцию от другой трудно отличить: все, кроме коммунистов, дружно поддерживают президента. Я боюсь, что в целом парламент может потерять политическое и общественное значение: вслед за потерей веса Советом Федерации будет потеряно политическое значение и верхней палаты. Раньше была мощная, яркая нижняя палата, был сильный авторитетный Совет Федерации, а сейчас уже через год мы можем получить блеклую Государственную Думу, слабый неавторитетный Совет Федерации и полное доминирование Кремля на всем политическом пространстве. Я убежден, что в демократическом обществе парламент должен быть противовесом исполнительной власти, поэтому мне эти события не нравятся.
- Не могли бы вы уточнить, какие важнейшие законопроекты Госдума будет рассматривать осенью?
- Номер один - утверждение бюджета. Готовится очень крупная реформа в отношении Центра и регионов, причем она сильно бьет по интересам региона. Вопрос номер два - Земельный кодекс. Я не понял, почему мы его весной не приняли, он был готов и уже согласован. Третий, очень важный вопрос - Уголовно-процессуальный кодекс. Там осталось два-три крупных разногласия между судами и прокуратурой, но в принципе он готов. Если бы мы приняли его до зимы - это было бы огромное благо для страны. Мы будем рассматривать также конституционный Закон "О чрезвычайном положении", принятый в первом чтении. Этот закон одновременно и нужен, и вызывает страх. Я думаю, что осенью нас ждет также серьезный пакет законов по социальной политике. В частности, правительство намерено, насколько я знаю, внести ряд законов по пенсионной реформе, по изменению системы социальных льгот. Так что осень будет очень сложная, горячая и насыщенная.
- А как вы оцениваете реформу, связанную с формированием семи территориальных округов?
- Если говорить об административной реформе Путина, я к семи округам отношусь более позитивно. В 90-е годы слишком многие федеральные органы (прокуратура, налоговая полиция) больше ориентировались на губернаторов. Главное в этой реформе - деликатно напомнить этим структурам в регионах, что они все-таки выполняют федеральные функции и прежде всего должны служить закону, а не местным властям. Я не думаю, что семь округов могут превратиться в микрогосударства, как некоторые говорят, потому что для этого им будут нужны парламенты, бюджет и своя вертикаль власти, а ничего этого у них нет. Хотя есть опасения, что эта реформа утяжелит бюрократическую вертикаль. Сейчас между республикой, краем и Москвой появляется еще одна промежуточная структура, поэтому для полпредов важно не переборщить с бюрократической составляющей.
- В последнее время вы по ключевым политическим вопросам находитесь в оппозиции...
- Моя позиция сейчас - это не столько оппозиция, сколько оппонирование. Я не хочу быть оппозиционером Путину, потому что он новый президент и его слишком легко критиковать. Но если он делает шаги, которые я считаю неправильными, я критикую их открыто, чтобы уберечь его и общество от возможных ошибок. Я никогда не боялся ответственности, я был и вице-губернатором региона, и первым вице-спикером, и лидером фракции - я умею нести ответственность.
- Поддерживаете ли вы критическую позицию Бориса Березовского и что вы думаете о его идее формирования новой партии?
- Борис Березовский - умный человек. Очень многое из того, что он говорит о федеральных реформах, я разделяю. Например, его обеспокоенность судьбой федерализма, парламентаризма, местного самоуправления в России. И он абсолютно прав, когда говорит, что сейчас в обществе возникла реальная возможность для создания некоей альтернативной политической силы. Я не хочу называть это оппозицией, потому что Путин вполне может поменять и тактику и стратегию, и у президента для этого достаточно и веса, и авторитета, и времени. Но партия с альтернативной платформой вполне возможна. Посмотрите, бизнес уже начинает осознавать давление, и он, по-моему, зреет для того, чтобы сопротивляться. Регионы начинают понимать, что федерализм надо защищать. Совет Федерации защищается. Местное самоуправление чувствует ограничения и тоже начинает сопротивляться. СМИ обеспокоены и готовы поддержать эту политическую альтернативу. Я знаю, что целый ряд политиков, губернаторов и бизнесменов ведет такие консультации между собой. Другое дело, что сам Березовский не может быть объединяющей фигурой для такой партии. Справедливо это или нет, но у него сложилась определенная репутация. И в глазах подавляющего большинства наших граждан репутация эта отрицательная. И даже когда он говорит абсолютно правильные вещи - многие люди ему не доверяют. Партия может быть, но вряд ли ее может сделать Борис Березовский. Но вот путь к партии может быть поэтапным, и такое альтернативное движение вполне может начаться как "круглый стол", как коалиция, потом перерасти в движение, а затем в партию.
- Многие эксперты полагают, что нынешние реформы президента и правительства вызывают сопротивление общества, потому что по сути являются консервативными. Согласны ли вы с этим утверждением?
- Это консерватизм, но не европейский. То, что сейчас делает Путин, это консерватизм в духе Николая I или Александра III. А я бы предпочел консерватизм в стиле Александра II. Безусловно, в политике Путина есть значительный консервативный элемент, потому что Путин тоже был одним из основателей НДР, провозгласившей себя конституционным движением, и внес определенный вклад в нашу идеологию "нового консерватизма". Новый российский консерватизм сочетает в себе три важные ценности - весь набор свобод (гражданских, политических, СМИ, местного самоуправления, федерализм) с сильным эффективным государством, которое имеет боеспособную армию и проводит активную внешнюю политику, и с абсолютно либеральной рыночной экономикой. Такой силы, которая бы совмещала все три ценности, нет. Путин проводит курс на усиление государства, но при этом он не очень дружелюбен к свободам, то есть первый компонент, касающийся гражданских свобод и гражданского общества, сильно ослаблен. А без этих составляющих консерватизм неполноценен. Вообще консерватизм - это не реакция, это современная европейская идеология процветания и прогресса. К сожалению, сейчас нет партии, которая бы соответствовала этим идеалам. СПС и "Яблоко" очень активно поддерживают либеральные реформы, при этом они не федералисты и не защищают парламент. А коммунисты во всем противоречат новому консерватизму. Кроме очень ослабленной НДР, партии, которая бы системно олицетворяла новый российский консерватизм, - нет.
- Есть ли у независимого депутата реальный шанс повлиять на процесс принятия решений в Думе?
- Конечно, я же публичный политик. Все меняется, и Дума не всегда будет такой. Я со всей ответственностью говорю: осенью что-то может измениться и парламент начнет занимать более согласованные позиции.
