Исполнительная власть должна быть единой

ИНАУГУРАЦИЯ избранного президента Российской Федерации Владимира Путина и все вытекающие из нее последствия основательно подпортили праздники многим российским чиновникам федерального уровня. Впереди формирование нового кабинета министров, версий и предложений по поводу состава которого уже больше чем достаточно. Все мыслимые и немыслимые конфигурации будущего правительства давно обсуждаются и на страницах газет, и в "коридорах власти". После праздников и одобрения Государственной Думой кандидатуры нового премьера начнутся отставки прежних министров, но главное - назначение новых членов кабинета. Впрочем, похоже, что ничего особенно нового страна не увидит, что все вновь назначенные фигуры окажутся из старой обоймы - из "кадрового резерва" Садового кольца.

Понятно, что всегда приятнее работать со "старыми проверенными кадрами". Их не нужно обучать хорошим аппаратным манерам, они знают все входы и выходы, а с другой стороны, все их сильные и слабые стороны также известны. Существует и еще множество причин для того, чтобы при назначениях в правительство использовать уже намозоливших глаза людей. Впрочем, нужно отметить, что в их пользу говорят и как минимум две неудачные попытки вывести на федеральный уровень руководителей региональной исполнительной власти. Отметим, правда, что больше экспериментов с привлечением региональных лидеров в правительство не делалось.

Однако представляется, что в бесконечном перезаряжании одной и той же кадровой обоймы есть как минимум два серьезных минуса. Начнем с того, что от нового президента ждут кардинальных действий фактически во всех сферах жизни страны. Но очевидно, что чудес не бывает и резкого улучшения экономической и социальной ситуации не стоит ожидать ни при каких, даже самых мудрых и продуманных, шагах президента и правительства. Именно поэтому сохранение старых кадров может сыграть очень негативную роль и вызвать обвинения в бездействии власти. Ведь не секрет, что слишком велико неприятие в обществе всего того, что связано с "эпохой Ельцина". А выход на сцену новых, неизвестных фигур, наоборот, продемонстрирует ту самую, ожидаемую всеми конструктивную политическую волю, которой так не хватало порой прежней центральной власти.

Есть и другой, более практический аргумент. Сейчас все выборы на федеральном уровне, слава богу, закончились, и государство наконец, кажется, собралось заняться реальной экономикой. А за последний год-два экономическая ситуация в стране здорово поменялась. После кризиса 17 августа 1998 года заработали многие предприятия, оживился бизнес - причем не только в Москве, Петербурге и других крупных городах, но и в глубинке. Для нормальной и эффективной работы правительства сейчас требуется понимание тех процессов, которые происходят прежде всего в регионах. Однако же есть серьезные сомнения в том, что московский чиновник в состоянии их подробно отслеживать и воспринимать. Едва ли столичные руководители смогут найти общий язык и с региональной властью среднего звена.

К сожалению, обратная связь с провинцией сейчас весьма слаба. Решения, которые принимаются на федеральном уровне, либо действительно мало выполнимы и нелогичны с точки зрения провинциальной власти, либо просто воспринимаются в штыки лишь потому, что, как говорится, "там сидят не наши люди". Однако, конечно, речь не идет о том, чтобы завтра назначить всех губернаторов министрами. Губернаторы-то как раз вполне просто находят общий язык с Москвой. Речь идет о том, чтобы более активно привлекать к управлению страной провинциальных региональных руководителей среднего звена. Тех самых бывших секретарей райкомов и председателей колхозов, которые имеют опыт практического руководства и которые добиваются успеха уже сегодня вопреки всем кризисам и политическим интригам. Эти люди не занимаются политикой сейчас и не станут ею заниматься впредь, они каждый день сталкиваются с тем, что называется "реальная экономика", и поэтому хорошо в ней ориентируются. В условиях отсутствия в Москве централизованной информации о состоянии экономики на местах их опыт и практические знания представляют огромную ценность. Возможно, что они плохо ориентируются в министерских интригах и не читали Кейнса в оригинале, однако далеко не факт, что это сейчас имеет реальную ценность.

Кроме того, за счет таких людей можно ощутимо усилить административный ресурс власти. Ведь такие люди, как правило, имеют авторитет на местах и знают, и какую реакцию вызовет то или иное решение Центра, и как сделать так, чтобы местные власти его все-таки сподобились выполнить. Причем выполнить не для отчетной "галочки", а на уровне практических действий. Процесс продвижения региональных чиновников в федеральные органы власти также, бесспорно, сможет ослабить тот антагонизм, который сейчас существует между Москвой и провинцией и очень мешает жить нормально обоим. Однако самое главное, что такого рода кадровые решения, возможно, позволят достичь большей вменяемости и практической пользы от принимаемых властью экономических решений.