"Не надейся на князи... в них бо нет спасения"

ПОСЛЕДНЕЕ время с самых разных сторон раздаются голоса, что российскую экономику исцелит только "усиление государственного регулирования". С этими идеями выступают и и.о. президента, и "коммунистическая оппозиция". Авторы этих предложений (и слева и справа), как водится, ссылаются на опыт цивилизованных стран, в экономике которых государство играет значительную роль (существует государственный сектор, государство перераспределяет в интересах социальной справедливости значительную долю валового внутреннего продукта и с помощью налоговой и денежно-кредитной политики регулирует экономические процессы). Сам по себе тезис о том, что в странах Запада - даже там, где либеральные традиции наиболее сильны, - свободно-рыночные отношения сочетаются с государственным вмешательством в экономику (государственным интервенционизмом, дирижизмом), не вызывает возражений. Все экономические достижения европейских стран и возникновение "государства благосостояния" стали возможны только на основе такого сочетания.

Так же несомненно, что государственный сектор и косвенное государственное регулирование экономики должны играть важную роль и в России. Смешанная экономика органична для нашей страны. Однако следует ли из этого, что вмешательство существующего государства в существующую экономику будет благом?

Обычно те, кто говорит о желательности "более активного вмешательства государства в рыночную экономику", подразумевают: то, что именуется в России "рыночной экономикой" и "частной собственностью", есть в действительности "рыночная экономика" и "частная собственность". А так ли это?

Сложившаяся в России за последние 15 лет социально-экономическая система, которую часто называют номенклатурным капитализмом, характеризуется слиянием власти и денег в одних руках - чиновников. Начиная с 1987 г. государство приватизировало самое себя, иными словами, чиновники приватизировали те структуры, которыми они распоряжались. В годы перестройки и ельцинских "реформ" ко всем привилегиям номенклатуры добавились собственность и право заниматься бизнесом.

Понятно, что в результате такой "реформы" рыночная экономика и полноценная частная собственность не возникли. В России появилась гибридная псевдочастная псевдособственность, владельцы которой тесно связаны с правящей номенклатурой (то есть с государством) личной унией или системой коррупции. "Синтезированные Чубайсом псевдохозяева частно-государственных предприятий" (удачное выражение Ларисы Пияшевой) конечно, не стали и не могли стать эффективными собственниками и стратегическими инвесторами. По-другому и не могло быть.

Тесная связь собственности с властью и неуважение права частной собственности - давняя российская традиция, она связана с вотчинным характером государства в России. Еще в XVI в. английский дипломат Флетчер обратил внимание на следующую разницу между Англией и Московской Русью: в Англии существует гарантия, что частная собственность не будет произвольно отобрана государством у ее владельца; в Московии собственник в любой момент может по капризу власти ее лишиться. С тех пор государство неоднократно "экспроприировало" имущество своих подданных. Вспомним о близких событиях: уничтожении банковских вкладов населения в январе 1992-го и августе 1998 г. Интересно, что оба раза экспроприацию сбережений (являющихся основным видом собственности российских граждан) осуществляли люди, называющие себя "либералами" - Егор Гайдар и Сергей Кириенко.

Таким образом, в России создана система, при которой собственность слита с властью и не гарантирована без власти, нет нормальной частной собственности, нет нормального рынка. Налоги настолько высоки, что заплатить их все ни один предприниматель не может просто физически. То, что отечественная налоговая система по меньшей мере странная, признал даже сам Борис Ельцин в послании Федеральному собранию в феврале 1994 г.: "Любому предприятию и предпринимателю честно можно только умирать, причем мучительной смертью". Главное действующее лицо номенклатурного капитализма - не предприниматель, производящий товары и услуги, а чиновник, торгующий экспортными квотами, лицензиями, централизованными кредитами и бюджетными трансфертами. В России существуют лишь элементы рыночной экономики (преимущественно в торговле и сфере услуг). Таким образом, мысль Георгия Плеханова, что Россия страдает не столько от развития капитализма, сколько от недостатка его развития, остается все еще актуальной.

И в этих условиях нам предлагают усиление вмешательства государства - то есть паразитического, коррумпированного бюрократического аппарата в экономику! Психологическая привлекательность этой идеи, конечно, понятна - она лежит в русле многовековых русских упований на государство, ведь с незапамятных времен в России ожидали избавления от всех бед сверху, от государственной власти. Но и тогда мудрые русские люди говорили: "Не надейся на князи... в них бо нет спасения". И ни от чего Россия так не страдала на протяжении почти всей своей истории, как от гипертрофии роли государства в жизни общества и отсутствия социальной инициативы снизу. Результатом было, по замечанию Василия Ключевского, то, что "государство пухло, а народ хирел".

Если мы хотим этого, то государство, как к этому призывают все наши "государственники" от Путина до Зюганова, должно играть все большую и большую роль в народном хозяйстве. Причем если германские социал-демократы считают, что вмешательство государства в экономику должно осуществляться в соответствии с формулой "простор свободе - насколько это возможно, государственное вмешательство - насколько это необходимо", то Путин предлагает иной принцип: "государства там и столько, сколько необходимо; свободы там и столько, сколько нужно" ("НГ", 30.12.99). А раз определять, сколько "нужно" свободы, будет опять же чиновник, есть большой риск, что государства будет "необходимо" все больше и больше...

Но этатизм и государственный капитализм не выведут экономику из кризиса, а лишь доведут до логического конца все отрицательные тенденции, присущие ельцинскому номенклатурному капитализму: единственным хозяйствующим субъектом останется чиновник, а ростки рыночного хозяйства, личная и коллективная инициатива будут окончательно оттеснены на периферию экономики.

Уже и сегодня власть и крупная собственность сконцентрированы в одних руках. В современной России и среди губернаторов и чиновников (исполнительная власть), и среди депутатов всех уровней (законодательная власть) огромное число тех, кто занимается прямо или через подставных лиц коммерческой деятельностью. Очевидно, что в сложившейся ситуации нельзя говорить ни о разделении властей, ни об отделении экономической власти от политической.

Подведем итоги. Любая концентрация власти таит в себе опасность. Особенно это касается нынешнего Российского государства - коррумпированного бюрократического монстра. То, что нужно сейчас России, - это четкое отделение государства от бизнеса, власти от собственности, публично-правовой сферы от частноправовой. Чтобы создать условия для вмешательства государства в рыночное хозяйство, нужно сначала создать это рыночное хозяйство. Рост подлинно независимого от номенклатуры частного и кооперативного секторов, ограничение власти чиновников посредством экономической демократии, соучастие рабочих и служащих в управлении крупными компаниями, участие независимых профсоюзов в осуществлении экономической политики - вот путь к выходу из кризиса. В идеале государство должно было бы не осуществлять административное вмешательство в экономику, а поддерживать - прежде всего кредитами - мелкий и средний бизнес и все формы кооперации (производственную, потребительскую, кредитную). Но надеяться на то, что этим будет заниматься существующее государство, бессмысленно.