Нужно ли России Министерство науки

СЕЙЧАС в России происходит процесс общественного прозрения: для многих наступающие президентские выборы - это в чем-то "момент истины", оценка и переоценка всего, что случилось в стране за годы "реформ". Давайте посмотрим, что произошло за эти годы в научной сфере. Не претендуя на исчерпывающий анализ, позволю себе дать краткую оценку происшедших изменений.

Советский Союз был крупнейшей научной державой мира, являясь единственной, кроме США, страной, которая вела интенсивные исследования практически по всем направлениям научных работ. Россия может считаться, наверное, с большим основанием, чем в других областях, правопреемницей СССР в научно-технической сфере. Несмотря на бурное развитие науки в некогда не имевших ее вовсе союзных республиках, основной научный потенциал был сосредоточен в РСФСР.

Советский Союз был вынужден вести очень интенсивные исследования и разработки в военной сфере, затрачивая на этот сектор науки половину своего научного бюджета. Кстати, аналогичная ситуация сохраняется до сих пор в США, и после ряда лет эйфории от "отсутствия противника" к этому соотношению возвращается и научный бюджет России. Разница заключается в том, что в советский период мы с трудом, но все же могли себе позволить тратить суммарно на исследования и разработки военного и гражданского назначения (примерно поровну) около четверти аналогичных расходов США, а сегодня - лишь 1-2% от них. Ведь весь бюджет России составляет менее четверти расходов США на научные исследования и разработки.

Если не поддаваться модным и расхожим в последнее десятилетие рассуждениям о неэффективности советской технической политики, то окажется, что в условиях научно-технической блокады (достаточно вспомнить комиссию КОКОМ, решения которой практически полностью ограничили импорт оборудования и приборов для развития высоких технологий) Советский Союз в сфере научных исследований, создания и развития наукоемких технологий достиг фантастически высоких результатов.

Не обошлось и без крупных ошибок, в условиях абсурдно-глобальной централизации приводивших иногда почти к катастрофическим последствиям. Недооценка роли микроэлектроники и компьютерных технологий на самой ранней стадии их развития, когда этой области необходимо было придать приоритет, не уступающий ракетно-ядерным технологиям, привела к очень тяжелым последствиям для всей экономики страны, в том числе и в социальной сфере.

Организация Государственного комитета по науке и технике (ГКНТ) более сорока лет назад преследовала прежде всего цель создания органа, который отвечает за формирование и обеспечение реализации единой научно-технической политики государства. Таким образом, ГКНТ, или Миннауки России ныне, - это не отраслевое, а функциональное министерство.

Казалось, что в советские времена при наличии профильных по отраслям промышленности министерств, в каждом из которых было свое ГНТУ - Главное научно-техническое управление, отвечавшее за уровень своей отраслевой науки, не нужно было общее для страны и стоящее над отраслевыми ведомствами министерство науки. (Председатель ГКНТ всегда был одновременно заместителем председателя правительства.) К тому же огромным авторитетом в стране пользовалась Академия наук СССР, которая согласно своему уставу, утверждавшемуся правительством Союза, являлась высшим научным учреждением страны. И тем не менее Министерство науки и техники было необходимо. Его главные функции - организация работы и координация деятельности научных организаций на прорывных, наиболее перспективных направлениях научно-технического прогресса, требующих часто межотраслевого взаимодействия; создание экономических, организационных и правовых условий и механизмов, стимулирующих научную и инновационную деятельность в научно-технической сфере.

В нынешних условиях роль и значение Миннауки только выросли. Все эти годы российской науке приходилось не только жить в условиях нищенского бюджета, но и защищаться от псевдореформаторов и псевдоученых. Конечно, главным в эти годы было сохранение Российской академии наук как высшей и уникальной научной и образовательной структуры России. Ее хотели уничтожить в 20-е годы как "наследие тоталитарного царского режима". Ее хотели уничтожить в 90-е годы как "наследие тоталитарного советского режима". Академию наук мы сохранили. За это великое дело боролись и ее президент, академик Юрий Осипов, и ее вице-президенты, академики (в том числе очень активно - нынешний министр науки, академик Михаил Кирпичников), и члены-корреспонденты, научные сотрудники, лаборанты и механики.

И вот теперь, потерпев поражение на академическом фронте, псевдореформаторы ищут, каким еще образом можно нанести вред российской науке.

Я не принадлежу к числу поклонников первого "реформатора" на посту министра науки России Бориса Салтыкова. В свое время его тезис об избыточности науки в России нанес огромный вред восстановлению научно-технической сферы страны. Предлагая в 1992 году вместе с академиками Леонидом Келдышем и Виктором Голантом идею создания национальных научных центров России, я не думал, что это приведет к созданию нынешней системы государственных научных центров (ГНЦ). Но, глядя ретроспективно, можно сказать, что в условиях обрушенной отраслевой науки, при массовой ликвидации профильных министерств создание столь многочисленной системы ГНЦ было спасением прикладной науки России.

Только слепые, ничего не понимающие в научно-технической политике могут рассуждать о необходимости или ненужности министерства науки, аргументируя свою позицию подсчетами, сколько учреждений сейчас "под ним", а сколько "под другими". Я вспоминаю, как в начале семидесятых на общем собрании Академии наук СССР обсуждалось создание отделений ФИАНа и его новый устав. На замечание одного из "ракетных" академиков, что в его институте десять тысяч человек, а не три, как в ФИАНе, но никаких отделений со своим уставом не создается, президент АН СССР Мстислав Келдыш заметил: "Да, у вас десять тысяч, но это всего лишь одно сопло ракеты, а в ФИАНе - три, но это вся советская физика".

Министерство науки и технологий России - это высококвалифицированный, профессиональный коллектив, располагающий уникальным опытом организации исследований по перспективным направлениям научно-технического прогресса, организации международного научно-технического сотрудничества. В последние годы оно успешно взаимодействует с комитетом по образованию и науке Государственной Думы, что, несомненно, способствует совершенствованию правовой базы науки. Министерство многое сделало и продолжает делать для поддержки и развития отечественной науки: помимо уже упомянутых ГНЦ, оно было инициатором создания государственных фондов поддержки науки, формирует инновационную инфраструктуру. В наше время, когда использование результатов исследований в отечественной промышленности особенно ценно, достигнутый результат внедрения - 12% (выше среднемирового показателя - 10%), безусловно, очень высок. Министерство абсолютно правильно отстояло необходимость взаимозачета в организациях научной сферы - иначе полумиллиардный долг раздавил бы многие крупные институты.

Конечно, в работе министерства немало недостатков, иногда и оно в "реформаторском" зуде начинает реформировать то, что не нуждается в особых реформах. Так, совершенствовать организацию ведения программ по приоритетным направлениям научно-технического развития необходимо крайне осторожно, проявляя смелость прежде всего в выборе конкретных, действительно самых перспективных направлений.

Сегодня главная задача в экономике страны - возрождение наукоемких отраслей промышленности. Без этого отечественная наука просто не будет востребована в России. В решении этой важнейшей задачи необходимо объединение усилий правительства и парламента. Роль Миннауки и Российской академии наук в решении этой задачи - первостепенная.