Может ли Россия снова войти в Европу?

РОССИЯ была, есть и будет европейской страной. В ней живет одна из трех главных образующих Европу рас, она принадлежит к европейскому христианскому миру, ее тысячелетняя история - интегральная часть общеевропейского процесса. При всем российском смешении народов и племен, основополагающим является европейский культурный код. Европейские идеалы, равно как европейская наука и искусство, владеют умами и сердцами россиян. Европейская история так или иначе отозвалась в отечественном самосознании, воздействуя на становление России как государства и нации. Нас связывает единое духовное борение, общие идеалы добра и красоты. Судьба Европы - наша судьба.

Тем печальнее происходящее. Вопреки явственному национальному стремлению россиян, устремившихся в 1990-е гг. в общий европейский дом, Россия оказалась жестко изолированной от процесса европейской интеграции. Высказанное в свое время премьером Виктором Черномырдиным желание быть членом Европейского союза вызвало в Брюсселе сочувственные улыбки. На прошедшем в минувшие выходные саммите Европейского союза в Хельсинки приобщение было обещано всем в Европе, кроме России и ее восточнославянских соседей. Единое экономическое пространство создается в Европе с поразительным безразличием к крупнейшей европейской стране. Мы рискуем остаться за пределами Большой Европы в военном, экономическом и политическом смысле. Из нас делают европейских изгоев.

Уникальной особенностью исторической судьбы России является то, что она - единственная в мире незападная страна, избежавшая участи быть колонией (или зоной абсолютного влияния) Запада. Обе Америки были колонизованы к концу ХVI в., Африка - к концу XIX, Индия - в 1750 г., Китай поделили на зоны влияния в 1898 г., Иран - в 1907 г., Оттоманскую империю - в 1918 г. Только Россия была и остается неподвластной Западу величиной. Помогли три обстоятельства.

Первое. Россию два века отделяли от собственно Запада три державы: перенапрягшаяся Швеция, теряющая свой суверенитет Польша и Оттоманская империя, направившая острие своей экспансии на Запад. Это дало России два века для внутренней консолидации и расширения территории до Тихого океана, Амура и казахских степей. Второе. Россия имела в Европе (в политическом смысле) важных союзников, среди которых периодически были германские государства, Британия, Франция, США. Третье - стабильная после Петра государственная система России позволяла вести с ней дела независимо от того, какой политический режим существовал в ней.

В 1989-1991 гг. исчезли все три фактора. Нет более буфера между Россией и Западом, ушли союзники, нет более сильного и стабильного российского государства. А дружественность новой Европы никак не гарантирована. Вместо "железного занавеса" - Шенгенский визовой занавес, вместо демилитаризации - вхождение НАТО в Польшу, Чехию, Венгрию. Задача выхода в Европу приобрела неожиданную сложность.

Как и 300 лет назад, скованная междуусобицей Россия видит перед собой единственную настоящую мировую революцию - неподражаемый подъем Запада, его всевластие и всемогущество, его науку и организованную силу. В стремлении приобщиться опробованы по меньшей мере три пути на Запад. Первый - поразить своей щедростью. Это курс Горбачева - Козырева: увидеть на Западе не триумф рационализма, а некий апофеоз гуманизма, возложить надежду на благодарную память западного сообщества. Практически это означало отказаться от своих позиций в Центральной и Восточной Европе, возлагая надежды на "единый европейский дом". Последний всплеск такого прекраснодушия прозвучал во время бомбардировок Косово: "Как могут 19 самых развитых стран быть не правы, а мы правы?" Идти по этому пути уже сложно. Все основные уступки сделаны в 1989 -1991 гг., и если они не впечатлили Запад, то его уже ничто не впечатлит.

Второй путь - имитировать западные общественно-экономические схемы. В 1918 г. возобладавшие большевики ждали руководство германской социал-демократии. Но Эберт, Шейдеман и Носке отказались пожертвовать национальными интересами Германии ради общеевропейских схем кремлевских мечтателей. Не в большей степени отозвались лидеры Запада на рыночную импровизацию 1992-1998 гг. российских имитаторов неолиберализма. Европейские вожди заняты 20 млн. безработных в собственных странах.

Третий путь имеет тысячелетнюю традицию - призвания варягов. Увы, современные варяги (международные организации, транснациональные корпорации, инвесторы, менеджеры) не хотят ехать в страну высоких налогов, криминала, всевластия удельных князей и Кремля, просыпающегося лишь при виде "внутреннего врага". Запад не выработал "плана Маршалла" для самой молодой демократии Европы; он закрывает рынки российским товарам; аккумулирует валюту компрадоров и воров; безучастно смотрит на крах российской индустрии.

Не все в Европе убеждены, что чем больше военно-таможенно-политическое ожесточение России, тем лучше для Европейского союза. Изменение негативного отношения к допуску России в Европу связано с тремя обстоятельствами:

Страх перед поднимающейся Восточной Азией, нежелание видеть Россию в ареале Китая, реальная опасность отчуждения Москвы в условиях возвышения Китая.

Национализм главных европейских стран, не имеющий (в отсутствие общей угрозы) стимула к смирению, не исключает раскола большой западноевропейской четверки. Россия сможет стать ценным партнером тех, кто боится попасть в тень Германии, кто не желает зависеть от франко-британского кондоминиума и т.п.

Ощутив свою "второсортность", Восточная Европа встретит сложности (гибель неконкурентоспособной местной промышленности, безработица, отсутствие рынков сбыта) и способна породить синдром ностальгии (вагоны из ГДР и венгерские "Икарусы" желанны лишь на российском рынке), и "размоет" восточные границы ЕС.

Мы не можем найти традиционных и новых путей в Европу, если не выполним обязательного предварительного условия. Оно заключается в ликвидации российского хаоса. Так называемый российский рынок не породил волю к развитию, целенаправленный план выхода из критической, граничащей с полным упадком, ситуации краха государственной машины. Мы сами не будем всерьез вести дела ни с одной страной, в которой отсутствует стабильная государственная структура. Задача номер один: бросить споры о семидесяти годах, о том, какую Россию мы потеряли или приобрели в 1917 и 1991 годах, а сформировать широкую общенациональную программу возрождения России, лишенную всякого эмоционально окрашенного суда над прошлым ради будущего. Без наднациональной идеи модернизации страны на основе плана, уступающего рынку сферу потребительских товаров, Россия не избавится от главной, угрожающей ей ныне опасности регионального сепаратизма.

Только на этой основе мы можем реально искать путь в Европу, как его искала плеяда петровских западников, создателей антинаполеоновской коалиции, восстановителей престижа России после позора Крымской войны, поражения от Японии и Брест-Литовска.

Не нужно быть знатоком европейской истории, чтобы предсказать действия обойденных. Христианнейший король Франции заключил союз с атакующим Европу с юго-востока Сулейманом Великолепным. Кайзеровская Германия скрепила узы с Оттоманской империей. Отказавшаяся от "блестящей изоляции" Британия подписала в 1902 г. договор с Японией. СССР пошатнул мировой баланс договором с КНР в 1949 г.

Что делать Москве, если она окончательно удостоверится в бесперспективности создания единой европейской системы безопасности, в невозможности присоединения к экономическому пространству Европейского союза, в отлучении ее от базовых европейских процессов? Экономические императивы потребуют от российского руководства разворота на юг и юго-восток. России вовсе не нужно принимать конфуцианство, индуизм или возвращаться к марксизму для того, чтобы найти понимание с азиатскими гигантами. Достаточно общей координации, чтобы недосягаемый атлантико-европейский мир ощутил тектонические смещения. Один лишь союз российского военно-промышленного сектора с модернизирующимися военными структурами КНР и Индии сделает мир менее уютным для игнорирующей нас Северной Атлантики. Неужели Европе нечего терять, если через 10 лет КНР будет не только самой населенной, но и первой индустриальной страной мира (а при помощи России и весьма сильной военной машиной)?