Быть ли перемирию?

	Рисунок Вадима Мисюка.

В ОТНОШЕНИЯХ Москвы и Чечни война, можно сказать, практически не прекращалась начиная с ноября 1994 года. Федеральная политика во взаимоотношениях с мятежной республикой к этому времени окончательно зашла в тупик.

Это объективный общественно-политический результат со всеми вытекающими отсюда последствиями, важнейшее из которых состоит в том, что власти Ичкерии оказались "заряженными" на войну как основное средство достижения своих политических целей в разногласиях с федеральным Центром. После завершения фазы прямой военной конфронтации в 1994-1996 гг. наступил следующий этап, террористический. На линии соприкосновения с федеральными силами постоянно возникали вооруженные столкновения, предпринимались диверсионные акты в других территориальных образованиях России, вне административных границ Чечни сооружались долговременные оборонительные сооружения, предназначенные для расширения границ Ичкерии "от Черного до Каспийского морей". Кульминацией террористической войны против федерального Центра послужили подрывы плотно населенных многоэтажных жилых домов в Москве и других городах России. Федеральный Центр, исчерпав все политические методы урегулирования за три прошедших года, был вынужден вновь обратиться к насильственным. Выбора нет, поскольку полностью отсутствовала перспектива решения проблем мирными путями, главным образом из-за деструктивной политики чеченской стороны.

Можно с достаточной степенью уверенности утверждать, что если и последует приказ федералам прекратить боевые действия, то чеченская сторона не ответит равноценными действиями. Во-первых, в Ичкерии напрочь отсутствует какое-либо централизованное управление. Обещания и заверения президента Масхадова останутся неуслышанными. Во-вторых, Москва не может опираться на слово и полевых командиров, поскольку эти две стороны не доверяют друг другу. Более того, в Кремле чеченских террористов уже давно вывели за рамки каких-либо отношений. В-третьих, не может быть создан механизм взаимного контроля за выполнением условий перемирия, поскольку для этого нет никаких предпосылок.

Перемирие для чеченских боевиков означало бы не только очередную моральную победу над федералами, но и возможность провести перегруппировку, сплотить вокруг себя сочувствующих на международной арене, пополнить арсеналы оружия и главное - вновь перевести взаимоотношения с Москвой на уровень террористической борьбы, как это было до горячей осени этого года. Ведь политические цели Грозного остаются прежними, они не претерпели изменений, а выработанная ими тактика позволяет пожинать немалые политические и валютные дивиденды.

Для федеральных войск приостановка боевых действий равнозначна поражению. Над ними довлеет синдром злосчастной военной кампании 1994-1996 гг., в ходе которой политики из Москвы отдавали приказ на приостановление действий войск в тот момент, когда они были близки к завершению боевых операций по восстановлению конституционного строя. Так было в мае 1995 г., когда основные силы чеченских боевиков оказались запертыми в горах, но Центр заморозил действия федералов на несколько дней. Этого было достаточно боевикам для нового выхода на равнину и концентрации своих сил. Такая же ситуация повторилась и летом 1996 г.

Теперь, когда правительственные войска методично и последовательно двигаются к поставленной цели, укрепляется их вера в свои возможности, возрастает боевой дух, армия возрождается на глазах, - и в этот момент подать во всеуслышание команду "Отбой, боевые действия прекратить!" будет равносильно тому, чтобы нанести сокрушающий удар по Вооруженным силам, навсегда потерять их веру в политическое руководство страны. Ибо военные, как никакие другие слои общества, уверены, что с боевиками надо разговаривать только силой оружия. Генералы понимают, чем им отзовется очередная морально-политическая победа Грозного: вооруженный конфликт затянется, а вдохновить армию в ближайшие годы на выполнение боевых задач будет невозможно.

В МИНУВШИЕ выходные представители военного ведомства России сделали несколько важных заявлений. 6 ноября министр обороны РФ маршал Игорь Сергеев и начальник Генштаба Вооруженных сил Анатолий Квашнин в совместно подписанном обращении категорически опровергли утверждения некоторых СМИ о якобы существующих конфликтах в военном ведомстве России. По мнению Сергеева и Квашнина, это особенно опасно в нынешний трудный и ответственный момент, "когда решение задач преодоления экономического кризиса, ликвидации очага терроризма на Северном Кавказе требует сплочения всех здоровых сил общества, всего народа".

"Заявляем, что любые попытки противопоставить государственное и военное руководство страны, внести раскол в Министерство обороны, Генеральный штаб, заведомо обречены на провал", - подчеркнули генералы. "Это первое такое заявление руководителей военного ведомства. То, что оно имело место, свидетельствует, что Сергеева и Квашнина просто "достали" журналисты" - так прокомментировал данный факт один из высокопоставленных офицеров Минобороны.

Таким образом, с известными оговорками можно согласиться с тем, что слухи о личных проблемах, конфликтах между Квашниным и Сергеевым преувеличены и гипертрофированы. И министр обороны, и начальник Генштаба в один голос заявляют о необходимости продолжения боевых действий в Чечне против террористов. Между тем о полной гармонии во взаимоотношениях Кремля и военного ведомства в этом вопросе говорить не приходится. Еще на прошлой неделе, после того как президент в срочном порядке вернулся из Сочи в Москву, в некоторых газетах появилось объяснение этого факта: начальник Генштаба Анатолий Квашнин пригрозил окружению президента тем, что, если они будут инициировать прекращение боевых действий в Чечне, он уйдет в отставку. Все это было на уровне слухов.

Между тем 7 ноября в программе "Зеркало" (РТР) командующий 58-й армией генерал-майор Владимир Шаманов на вопрос ведущего о том, как он будет действовать, если поступит приказ отступить в Чечне и начать переговоры, ответил следующее: "Я сразу сорву свои погоны и пойду заниматься чем-то на "гражданке". Я больше в такой армии служить не буду". Фактически Шаманов озвучил ту позицию, о которой открыто боятся сказать другие более высокопоставленные генералы Минобороны и Генштаба. Появление на правительственном канале прибывшего с передовой генерала в полевой форме, конечно, было санкционировано, поскольку по уставу ни один военнослужащий не имеет права покидать место службы без разрешения старшего начальника. Тем более что, по существующим сегодня в Минобороны правилам, каждый генерал должен получить санкцию на общение со СМИ от пресс-службы МО РФ, которая напрямую подчинена министру обороны.

Выборочный опрос московских офицеров показал, что восемь из десяти в случае прекращения боевых действий поступят так, как Шаманов. Это в Москве. А что на передовой?