Победители и побежденные

ОДИН из самых блестящих современных журналистов-международников России Станистав Кондрашов издал книгу, посвященную внешней и внутренней политике нашей страны начала 90-х годов. Книгу умную, проницательную и интересную. Сборник его статей, написанных почти десять лет назад, сегодня выглядит не только размышлением о пережитом, но и рефлексией о жизни в тупике, избежать которого мы в нашем развитии так и не смогли.

Кондрашов - мудрый человек. Поэтому в его работе нет стенаний по поводу череды ошибок, допущенных бывшими и настоящими властями. Нет озлобленности, нет бесконечных сетований и даже поисков "кто виноват". Избежал автор, к счастью, и традиционных назиданий на тему "что делать".

Кондрашов - старый человек. Причем совершенно не скрывает этого в своей книге. Он видел на своем веку победы и поражения. Собственные и своего государства. И остро переживал и переживает больше "за державу", чем за собственную судьбу. Не случайно красной нитью в книге проходит проблема победителей (которыми советские люди десятилетиями считали себя) и побежденных (которыми они в конце концов неожиданно для себя оказались).

Эта проблема присутствует ненавязчиво, скорее в сопоставлении, нежели прямо, "в лоб". Вот автор размышляет о Германии начала 90-х. "Тема победителей и побежденных вряд ли существует для молодых. Но меня она поражает здесь (т.е. в Германии. - В.К.) как печальный итог и собственной жизни, которую по-российски, по-соборному, по-крепостному лишил собственного выбора и собственного пути, давно уже не веря в так называемый "разум партии", доверяясь общей судьбе в надежде, что историческая кривая вывезет. Все смешалось. Мы - это те, за кого решали, и мы - это те, кто, как считается, решал, но очень часто не в меньшей степени был такой же или еще более тупой жертвой системы. Нам не давали выделиться в личности, в одиночки, чтобы потом объединиться в группы и партии для политической борьбы, которая одна и дает движение вперед".

Особенность рецензируемой книги состоит, на мой взгляд, именно в том, что она четко показывает, что тема победителей и побежденных актуальна сейчас и была актуальна в начале 90-х годов преимущественно для людей среднего и старше среднего возраста. Молодежь, пусть и политизированную, интересуют другие проблемы. Она еще не испытала взлетов, у нее уже не существует иллюзий, ей не с чем сравнивать. Кондрашов находится в ином положении, ему гораздо труднее, и с каждой страницей опубликованных или не опубликованных в свое время статей видишь, как нарастает внутреннее смятение автора.

Только что речь шла о восточноевропейских государствах, которые СССР потерял и которые в обозримом будущем, во всяком случае на веку автора, ни в коем случае не вернутся в сферу влияния Москвы. И вот очередной обвал - в начале декабря 1991 года собственная держава объявлена несуществующей и требуется уже прикидывать контуры политики в отношении Украины и Средней Азии. Кондрашов констатирует: "Начинается новая историческая эпоха. Невозможно сказать, сколько она продлится и какие у нее будут этапы и повороты. Но меру ответственности политиков можно определить. От них сейчас во многом зависит, чтобы новые отношения между народами, населяющими бывший Советский Союз, строились разумно и уважительно". Впрочем, это, пожалуй, не констатация, а призыв. Причем призыв, который в декабре 1991 года так и не был услышан - статья не была опубликована.

Кондрашов - осторожный человек. Нетрудно догадаться, что происходившее в начале 90-х шокировало его (да и не могло не шокировать). Однако в опубликованных статьях нет ни следа пережитых эмоций, возмущения, страха. Холодная констатация происходящего и обращенные к политикам и обществу жесткие определения: "...Мы второй раз за век погружаемся в новую купель, и никто за нас не сделает нашу новую жизнь. Выжить, обрести новое лицо, приобрести новую силу, без которой такой стране, как Россия, не видать ни самоуважения (и, значит, покоя), ни уважения мира - вот ближайшие и исторические задачи". Это было написано в январе 1992 года. О том, какие страсти бушевали в данный момент в душе автора, остается только догадываться.