Одноразовая демократия для Египта

Кругозор египетских избирателей ограничен исламистскими партиями разной степени радикальности.
Фото Reuters

Промежуточные итоги политического процесса, инициированного революцией 25 января 2011 года, продемонстрировали сокрушительную победу исламистов в Египте. Партия свободы и справедливости («Хизб аль-хуррийя ва-ль-адаля») – политическое крыло организации «Братья-мусульмане» – получила в парламенте 230 мест из 498. Лидер этой партии может стать спикером. Салафитская Партия света («Хизб ан-Нур») заняла второе место, обеспечив себе в общей сложности порядка 120 мест. И это не все исламистские партии. Некоторое количество кресел взяли считающиеся умеренными исламисты из Новой партии Срединного пути («Хизб аль-васат аль-джадид»). В парламентских выборах – либо списком, либо делегируя индивидуальных кандидатов – участвовал еще целый ряд исламистских партий. Это Арабская партия единобожия («Хизб ат-таухид аль-араби»), Партия реформы и возрождения («Хизб аль-ислах ва-н-нахда»), салафитская Партия самобытности («Хизб аль-асаля»). Создала свою партию – политическое крыло под названием «Партия строительства и развития» («Хизб аль-бина’ ва-т-танмия») – в прошлом экстремистская и террористическая «Исламская группа» («Аль-Джама▒а аль-исламийя»). Кроме разрозненных джамаатов, которые объединились в мощную централизованную «Исламскую группу», в стране ранее действовали автономные организации ваххабитского толка – «Джамаат мусульман» («Джама▒а аль-муслимин»), он же «Ат-Такфир ва-ль-хиджра», «Молодежь Мухаммада» («Шабиба Мухаммад»), «Обещание» («Аль-Ва▒д»), «Джихад» («Аль-Гихад»), который в дальнейшем влился в «Аль-Каиду».

О подобных группировках, принявших обличье политических партий, незадолго до первого этапа парламентских выборов известный мусульманский проповедник, депутат дореволюционного парламента шейх Юсуф аль-Бадри говорил в интервью газете «Аш-Шарк аль-Аусат», что у них «руки в крови египтян», имея в виду их участие в терактах. Он же высказывал соображение, что исламисты, придя к власти парламентским путем, уничтожат демократию и плюрализм как таковые.

Перечисленные выше исламистские партии, включая салафитские, представляют суннитов. Несколько особняком, не блокируясь ни с одной из перечисленных партий, но блокируясь с либералами, стоит основанная суфийскими орденами (тарикатами) Партия свободы Египта («Хизб Миср аль-хуррийя», не путать с мелкой либеральной Партией свободного Египта – «Хизб Миср аль-хурра»). В послереволюционном ажиотаже создали свою партию и шииты, которых в Египте насчитывается ничтожно мало (около 1% населения), – Партию единства и свободы («Хизб аль-вахда ва-ль-хуррийя»).

Точные данные по количеству депутатов от каждой партии станут известны, когда начнет действовать парламент, но сейчас можно с уверенностью сказать, что исламисты в сумме взяли более двух третей парламентских мест. И в результате выборов египтяне получили исламистский парламент. Парадокс ситуации заключается в том, что по египетским законам запрещено создавать партии на религиозной основе – именно поэтому в названиях партий нет слова «исламская». Еще один парадокс политического процесса в Египте в том, что наряду с парламентскими с виду нерелигиозными исламистскими партиями не перестали действовать породившие их организации, ассоциации и движения типа «Исламской группы», тех же «Братьев-мусульман», салафитских джамаатов и т.д. И они оказывают очень большое влияние на политический процесс.

Сначала – президент, потом – муфтии

Почти все политические партии (кроме либерального «Нового Вафда», левой Египетской коммунистической партии, исламистской Новой партии Срединного пути) были созданы под выборы летом 2011 года. Избиратели ломали голову над тем, чем различаются между собой четыре десятка партий. В этой ситуации наибольшие шансы имело политическое крыло «Братьев-мусульман» – Партия свободы и справедливости. «Новорожденные» и ничем себя не проявившие организации не могли тягаться с «Братством», имевшим 80-летнюю историю политической борьбы и запрещенным еще в 1954 году.

Главной интригой парламентских выборов в Египте является высокий процент (не менее четверти мест), полученный салафитами, и то, к чему приведет их участие в послереволюционном политическом процессе в Египте. Совсем не исключается, что они, проникнув в парламент и не сумев навязать ему свою повестку, «взорвут» его изнутри лозунгами: «Нет Конституции, кроме Корана! Нет законодателя, кроме Аллаха! Нет законодательства, кроме шариата! Нет власти, кроме хакимийи (власти Аллаха)!» И втянут страну в острый политический кризис, из которого египетское государство может и не выйти в целости и сохранности. Программное положение салафитской политической доктрины: «Демократия – это неверие (куфр)». Салафиты отрицают партии. Они отрицают саму возможность законодательной деятельности парламента.

В Египте распространена особая форма салафизма, внедренная в начале 70-х годов прошлого века Саудовской Аравией. В период холодной войны в 1973 году Саудовская Аравия получила разрешение египетского правительства на создание, финансирование и, естественно, индоктринацию многочисленных «исламских комитетов по борьбе против атеистического марксизма» в Арабской Республике Египет. Саудовская Аравия стала создавать исламские группы (аль-джама▒ат аль-ислямийя) везде где только можно, в первую очередь – в университетах. Религиозно-идеологическое окормление этих групп происходило, разумеется, в саудовском – ваххабитском – духе. В 1979 году исламские группы провели смотр сил: в ноябре организовали коллективную молитву на каирской площади Абдин, в которой участвовали 40 тыс. человек.

Следует отметить очень важное обстоятельство: это религиозное, точнее религиозно-политическое, движение неподконтрольно официальному статусному духовенству (муфтию Египта, авторитетам университета Аль-Азхар). Их авторитеты – духовенство Саудовской Аравии и местные шейхи-ваххабиты. Более того, салафиты враждебны не только по отношению к египетскому статусному духовенству, но и вообще ко всем несалафитам – суфиям, шиитам, суннитам. Один из салафитских проповедников, Абу-Исхак аль-Хувейни, в передаче на телеканале «Аль-Хикма» назвал муфтия Египта Али Гум▒а «невеждой» в религиозных вопросах, «лжецом», «грешником» – из-за того, что тот является суфийским авторитетом и не осуждает шиизм. Досталось от аль-Хувейни и шейху Аль-Азхара Ахмаду ат-Тайибу – за то, что тот принимает на учебу в университет шиитов. У здания суда в Кфар Эль-Шейхе (140 км от Каира), где в октябре 2011 года разбиралось дело аль-Хувейни, собралось не менее 10 тыс. салафитов. Любые увещевания статусного духовенства, обращенные к салафитам, вызывают у тех негативную реакцию. Более того, мы бы не стали исключать того, что египетские салафиты попытаются устроить революцию в религиозной сфере – сместить муфтия Египта и разрушить всю иерархию статусного исламского духовенства, для чего используют площадку парламента.

Не в последнюю очередь успех салафитов был обусловлен тем, что их проповедники и шейхи накануне парламентских выборов, в конце октября, издали фетву, запрещающую своим последователям голосовать за христиан, левых и либералов. Авторитетный салафитский проповедник Хазим Шуман издал фетву, в которой провозгласил, что Аллах накажет тех, кто не будет голосовать за салафитские партии. Кроме того, они потрудились над зачисткой несалафитского электората. Весь 2011 год экстремисты изгоняли из страны коптов-христиан. Салафиты, обращаясь к христианам, объявили, что те в соответствии с шариатом должны будут либо платить джизью, подушную подать, как полагается людям со статусом зимми-немусульман, либо покинуть страну. Салафиты разрушали церкви, как, впрочем, и суфийские мавзолеи, и пытались разрушить шиитские мечети.

Еще до парламентских выборов салафиты продемонстрировали в миниатюре политическую систему исламского эмирата в пригороде Каира Имбабе, где большинство жителей – мусульмане, но есть и копты. 7 мая был устроен христианский погром, в результате которого погибли 15 человек и 232 были ранены, сожжены две церкви и десятки лавок, жилых домов и автомобилей местных христиан. В ночь с 14 на 15 мая столкновения начались уже в центре Каира, где протестовавшие против погрома в Имбабе у здания гостелевидения христиане несколько раз подверглись обстрелу из автоматического оружия, а затем были атакованы толпой салафитов, пустившей в ход холодное оружие. В итоге 67 коптов были госпитализированы, еще двое убиты. Салафиты создали Комитет по поощрению добродетели и предотвращению порока в Египте, подобный действующему в Саудовской Аравии. Получившей общеегипетский резонанс акцией этого самозваного комитета стало отрезание уха у копта. И это только отдельные эпизоды антихристианской активности салафитов. В сентябре 2011 года в докладе египетского Союза за права человека (Egyptian Union for Human Rights) было сказано, что в период с января по сентябрь из-за запугиваний салафитов страну покинули 100 тыс. коптов. До конца 2011 года эта цифра должна была возрасти до 250 тыс.

Египтяне невесело шутят: теперь предстоит выбирать между двумя партиями – «Ат-такфир ва-ль-хиджра» (так называется экстремистско-террористическая группировка, в идеологии и деятельности которой воплотились салафитские положения) и «Ат-тафкир фи-ль-хиджра» (что означает «Подумай об эмиграции»). Кроме того, даже в ассоциации «Братья-мусульмане» и соответственно в Партии свободы и справедливости есть фракция, выступающая за установление хакимийи – власти Аллаха. Правда, надо отметить, что в настоящее время «Братья-мусульмане» конфликтуют с салафитами и проводят политику защиты коптов от нападок. Так, на нынешние рождественские и новогодние праздники молодые члены «Братьев-мусульман» создавали на местах комитеты защиты христианских храмов от нападений салафитов, которые празднование Рождества и Нового года считают антиисламским. Кстати, в избирательных списках Партии свободы и справедливости были два копта.

Салафиты могут попытаться сместить главного муфтия Египта. Фото Reuters

Политическое будущее Египта

Лозунг революции 25 января был «Уходи!», обращенный к президенту Хосни Мубараку. 19 марта прошел референдум по изменению статей Конституции Египта, инициированный, что важно иметь в виду, еще самим Мубараком как попытка погасить революцию. Изменения (шесть из семи) были посвящены президентской власти и процедуре выборов главы государства, а один (седьмой) – чрезвычайному положению (которое, к слову сказать, введено в 1981 году и до сих пор не отменено). Это вполне устраивало либералов-промоутеров цветной революции в Египте – те элитарные группы, которые стремились перераспределить власть и собственность в стране. Они надеялись сменить руководство, не меняя сам режим.

Но в революции приняли участие разные, кроме либералов, силы со своими интересами и политическими целями. И весь последующий политический процесс (включая парламентские выборы) пошел в реальное отсутствие революционной Конституции, хотя с течением времени главным (и острейшим) вопросом политической повестки дня стало определение будущего политического устройства Египта. При этом пресловутая телега была поставлена впереди лошади – не в последнюю очередь из-за того, что сначала Мубарак, а в последующем наследовавшие ему военные не собирались коренным образом менять политическую систему. В какой-то момент Высший совет вооруженных сил представил египтянам Конституционный документ, главным положением которого был контроль военных за политическим процессом в качестве гаранта исполнения Конституции, которую еще предстояло разработать и принять. Либеральные и левые силы выступали за гражданское (слово мадани имеет также значение «невоенное») государство, под которым подразумевалось светское (по-арабски ильмани, но это слово не употребляется в политическом лексиконе, так как является ругательным для исламистов) государство. «Братья-мусульмане» провозгласили гражданское государство, но с важным добавлением – на основе шариата. Салафиты и словом, и делом выступают за чисто шариатское государство. Все эти проекты станут предметом ожесточенных споров в парламенте, и шанс на победу имеет исламистский проект, что, сразу скажем, станет фактором политической деградации Египта и, если политическая система будет выстраиваться в салафитском духе, распада государства.

В этих условиях непартийная и внепарламентская сила – университет Аль-Азхар, в котором сосредоточено статусное египетское духовенство, – выступил в августе 2011 года с документом «Будущее Египта», в котором предлагается проект, альтернативный исламистским – как тем, с которыми выступают «Братья-мусульмане», так и тем, который реализуют салафиты. Авторы документа полагают, что умеренный или срединный (васаты) ислам и «правильная связь между исламом и государством» помогут обеспечить Египту «цивилизационный прогресс, демократические преобразования, социальную справедливость». В будущем египетском государстве должны лишь применяться «общие (куллийя) принципы шариата» в законодательстве. С такой постановкой вопроса вполне могут согласиться и либералы, и левые, так как общие принципы шариата – это достаточно широкая формулировка. В некоторых трактовках они могут совпадать с общими принципами западного (римского) права. Могут принять эту формулу и «Братья-мусульмане». Но ее точно не примут салафиты.

США нашли полезных исламистов

Вне всякого сомнения, США были и остаются заинтересованными в ходе и исходе революции в Стране пирамид. В октябре 2011 года посол США в Египте Энн Паттерсон сообщила, что американцы истратили за период с февраля по сентябрь «на поддержку демократии» в стране 40 млн. долл., то есть по 5 млн. в месяц. Весь послереволюционный период египетские власти (министр юстиции, министр планирования и международного сотрудничества) уговаривали американцев не заниматься финансированием незарегистрированных по египетским законам организаций и объединений и не делать это без заключения соответствующего межгосударственного договора между Египтом и США. К концу года терпение египетских властей истощилось, и в декабре генпрокуратура Египта провела обыски и изъяла офисные компьютеры и бумажную документацию в 17 неправительственных организациях, действующих в Египте, среди которых представительства или филиалы таких американских НПО, как Национальный демократический институт, Международный республиканский институт, Freedom House. Досталось и немцам: под раздачу попал Фонд имени Конрада Аденауэра.

Вероятно, эти деньги достались организациям, группировкам и партиям либерального толка. Но американцы приветствовали с одобрением как демократический также процесс продвижения исламистов к власти. Однако Хиллари Клинтон стоило бы помнить слова Эдварда Джереджяна, советника госсекретаря США по делам Ближнего Востока в администрации ее мужа, президента Билла Клинтона. Джереджян еще в начале 90-х годов XX века сформулировал алгоритм ликвидации демократии исламистами: «Один человек – один голос┘ Один раз!»

Новые условия глобального экономического кризиса, высокая вероятность его повторения и обострения, кризис в самих Соединенных Штатах – все это привело к тому, что США не в состоянии ни контролировать военно-политически крупные государства с обостряющимися социально-экономическими проблемами (типа Египта), ни включать их (экономически, идеологически, политически) в свободный мир, ни экономически поддерживать их как нечто целое. В этих условиях США делают ставку на разделение государств, входящих в зону их интересов, на «полезные» и «бесполезные» районы, как это делали классические колонизаторы прошлых веков. Первые – это районы добычи и транспортировки углеводородов, стратегически важные территории и т.п.; вторые ничего не могут дать для экономики. Исторически сложилось так, что деление на «полезные» и «бесполезные» зоны в немалой степени, а иногда целиком совпадает с этнорелигиозным делением. Оказывается, достаточно поддерживать или просто не препятствовать формированию ломких политических систем в арабских странах, построенных на основе так называемого конфессионализма, чтобы эти государства самостоятельно, без приложения усилий извне разделились на «полезные» и «бесполезные» зоны. Ярким примером подобной политики является соседний с Египтом Судан, который раскололся по этнорелигиозному принципу на два государства. Если вернуться к Египту, то поддержка исламистов, создающих хрупкую политическую систему в стране, которая обязательно приведет к внутреннему конфликту и расколу Египта, оказывается адекватной нынешним интересам и возможностям США.

При этом США перепоручают экономическую поддержку Египта своим союзникам – богатым аравийским монархиям. По просьбе США экономическую помощь Египту должны оказать Саудовская Аравия, Катар, Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ). Однако эти государства не спешат реализовывать свои обещания. Так, Катар и ОАЭ пока воздерживаются, Саудовская Аравия обещала выделить Египту 4 млрд. долл. в 2011 году, а дала только 0,5 млрд. Одна из причин такой сдержанности – ожидание результатов египетского политического процесса.

Аравийские монархии преследуют и свои собственные интересы, когда поддерживают исламистов. Здесь можно указать как минимум создание аравийского плацдарма в Средиземноморье, что частично реализовано через революцию в Ливии, и контроль над Суэцким каналом как альтернативным коридором для экспорта аравийских углеводородов на случай очень вероятной войны в Персидском заливе. Поэтому Саудовская Аравия мобилизует салафитов, Катар работает с «Братьями-мусульманами», с которыми у саудовцев отношения не сложились. Несколько десятилетий катарцы держали у себя их авторитетного шейха Юсуфа аль-Кардави. Он сыграл свою роль в том электоральном успехе, который осуществили «Братья-мусульмане». Катар официально, устами министра юстиции Египта, был обвинен в том, что финансирует беспорядки в Египте, передав египетским организациям 30 млн. долл. По другим источникам, суммы, переданные катарцами египетским исламистам, составляют 100 млн. долл. В полной мере было задействовано катарское информационное оружие – телеканал «Аль-Джазира».

Год спустя после событий 25 января 2011 года в политическом лексиконе египтян все чаще употребляется выражение «украденная революция». А как иначе назвать происходящее?